Беспощадные намерения

Райт Сюзанна

— Предпочту увидеть твою улыбку, и как раз работаю над этим.

В груди Райана разлилось тепло. Он не мог припомнить, чтобы кому-нибудь было интересно, улыбается он или нет. Макенна Рэй, или как там её звали, должна быть его парой. Он положил руки на стойку.

— Бонни Филлипс.

— Очередная пропавшая? — Макенна закатила глаза. — Почему ты не можешь оставить всё как есть?

Райан опустил взгляд на её нижнюю губу, которую не мог не отметить снова.

— Я хочу знать твоё имя.

— Я Макенна Рэй, одиночка, работающая на заправке и волонтёр в приюте.

— Сейчас,

да, но кем ты была до этого?

— У тебя телефон звонит.

Да, но ему было всё равно.

— Ты боишься, что если я узнаю, от кого ты прячешься, свяжусь с ними? — В середине фразы его голос превратился в оскорблённое рычание. Он никогда не предаст её.

Она склонила голову.

— Знаешь, когда ты не хмуришься — рычишь, а когда не рычишь — хмуришься.

— А ты избегаешь моего вопроса, и часто так делаешь. Райан приблизился к её лицу. Она вздёрнула подбородок, отказываясь поддаваться страху. Его волку это чертовски нравилось.

— Почему ты не хочешь рассказать мне, Кенна?

От сокращения имени, она удивлённо моргнула.

— Макенна. И мы, Белый Клык, говорили об этом — тебе стоит уважать мои границы.

— Может, но я не стану. — На секунду в её глазах блеснула дикость. Скорее всего, было неправильно, что её гнев заставил его член пульсировать. Но вся эта дикость… говорила с его волком, и Райан готов был поспорить, что в постели она такая же дикая. Он хотел это выяснить, хотел войти по самые яйца в неё, зажимая зубами бьющуюся на шее жилку.

— Перестань так на меня смотреть, — прошипела она.

— С чего это?

— Послушай, буду откровенна — у меня не так много свободного времени, поэтому ни с кем не встречаюсь, но и друзей по постели не завожу, потому что те требуют эксклюзива.

В его глазах блеснуло что-то тёмное и опасное — редкое проявление эмоций, от которого она напряглась.

— Никто, кроме меня, не тронет тебя. — Он говорил спокойно, но непреклонно.

Она выгнула на него бровь.

— О! И, скажи-ка на милость, с чего это?

— По той же причине, по какой я просил тебя быть осторожнее. Макенна, ты моя пара.

На мгновение в голове у неё помутилось. Он ведь пошутил, да? Это должно быть шуткой. Вот только… он не смеялся и не улыбался. Она прочистила внезапно пересохшее горло.

— Почему ты так думаешь?

— Я не думаю, а знаю. Все факты на лицо.

— Какие факты?

— С самого первого дня я думал только о том, как заняться с тобой сексом. Твой запах сводит меня с ума. Волку ненавистна разлука с тобой. Ты одиночка, но я готов убить, чтобы защитить тебя. И убью за то, чтобы обладать тобой. Я не собственник, Макенна, но хочу порезать Колтона на лоскуты за то, что касался тебя.

Макенна и не догадалась бы, что такое у него на уме. Он слишком хорошо умел скрывать эмоции. Волчица была непривычно тихой. Удивлена? Встревожена? Её раздирало любопытство? Макенна не могла сказать наверняка, а Райану ответила с такой же честностью:

— Не стану скрывать, что влечение не взаимно. Признаю, мне не нравится, когда другие женщины заглядываются на тебя. И мне не нравится мысль, что ты подвергаешь себя

опасности. А волчица… ну, она чувствует то же самое. Но если бы мы были парой, сразу бы поняли это, почувствовали притяжение брачной связи.

— Нет, если частоту глушат ментальные барьеры или беспокойство стать чьей-то парой. — Желая… нет, нуждаясь в прикосновении к ней, Райан взял её за запястье, поглаживая большим пальцем вену, которая колотилась от бешеного пульса. — Чего ты боишься, Макенна? Что заставляет тебя бояться быть чьей-то парой?

Она выпрямилась.

— Кто сказал, что я боюсь?

— Я наблюдал за тобой. Много. Тебя нелегко читать. В основном потому, что ты действуешь и думаешь не так, как другие. — Почему она выглядела такой гордой, он не знал. — Ты тратишь много времени и сил на то, чтобы помогать другим, но не многих впускаешь в свою жизнь. Ты входишь в их жизнь, но не позволяете им войти в твою. — В этом было больше правды, чем ей хотелось бы. — Может, потому, что не хочешь раскрывать свои секреты. Может, потому, что однажды потеряла кого-то важного.

Покраснев, она попыталась отдёрнуть руку, но у него крепкая хватка.

— Уже можешь перестать анализировать меня.

— Такого рода проблемы могут заглушить частоту для пар.

— А тебе не приходило в голову — если мы с тобой пара — что, может, это ты глушишь частоту, а не я? Не хочешь же сказать, что у тебя нет проблем.

— Есть, но я не позволяю им не давать видеть правды.

Пока он смотрел на неё взглядом жестокого собственника, от которого сводило желудок, она сказала:

— Ты абсолютно в этом уверен?

— Не будь я уверен, не говорил бы об этом.

— И давно ты в это веришь?

— Со вчерашнего дня.

Что же, это объясняло его странное поведение. Он, наверное, как и она сейчас был в шоке. Честно говоря, Макенна никогда не представляла себя с кем-то в паре.

Райан прав: она не знала, как открываться людям. Какая-то её часть после смерти матери перестала функционировать. Сколько Макенна себя помнила, они всегда были вдвоём против всего мира — Фионна Рэй для Макенны была всем — её опорой и безопасным местом. А потом она умерла, и Макенна потерялась. Настолько потерялась, что искала убежища в волчьем облике, отчаянно пытаясь избежать боли и горя. Волчица — такая же обнищалая — наполовину одичала. Когда социальные службы поместили её в приют, Дон и Мэдисон, вывели ее из того состояния и заставили горевать по-человечески. Но, даже вернувшись к человеческому облику, она какое-то время оставалась дикой, и это состояние усиливало мучившие чувства.

Дон и Мэдисон предложили ей жилетку, в которую можно выплакаться, но Макенна не воспользовалась ею. Она ни с кем не делилась своим горем, а обратилась в себя и стала сама себе опорой. Она ни в чём не полагалась на других, и ей это нравилось. А вот пара никогда этого не примет. Поэтому заявление Райана пугало.

И всё же, из-за долгого одиночества, она тянулась к нему и желала, чтобы его слова были правдой. Независимость давала силу, чувство безопасности и контроля, но в то же время она чувствовала себя очень одинокой.