Беспощадный
Шрифт:
В раздевалке медленно натягиваю сухую форму. Ткань приятно ложится на кожу. В голове крутятся мысли о предстоящем старте. Волнение начинает нарастать, но стараюсь его подавить. Прокручиваю стратегию, оптимальные повороты, когда лучше сделать финальный рывок. План простой: плыть на максимуме, но с умом. За годы тренировок научился чувствовать эту грань между упорством и безрассудством. Главное — не перегореть раньше времени.
Выхожу из душной раздевалки в прохладный коридор, вдыхая полной грудью. Внезапно из — за угла выпрыгивает
— Ой! — вскрикивает Мелисса, потирая лоб.
Её волосы слегка растрепались, а на щеках появился легкий румянец. Не могу сдержать улыбку, глядя на её смущенное лицо.
— Что ты тут делаешь, а? — усмехаюсь, разглядывая её сверху вниз.
Мелисса выглядит такой маленькой и хрупкой рядом со мной. Она поднимает на меня глаза.
— Я просто… проходила мимо, — бормочет неуверенно, теребя край своей футболки.
— Ага, конечно. А ты в курсе, что там тупик? — киваю в сторону коридора, наслаждаясь её замешательством.
Мелисса закусывает нижнюю губу, не могу оторвать взгляд от этого невинного жеста.
— Эм… нет. Теперь буду знать, — она пытается ускользнуть, но я не готов так быстро отпустить её.
— Стой! — голос эхом разносится по пустому коридору.
Она замирает, словно испуганная лань, готовая в любой момент сорваться с места.
— Так ты придёшь посмотреть на меня? Поболеть за своего парня?
Её глаза вспыхивают огнём.
— Ты мне не парень, — цедит сквозь зубы.
— Пока нет, — ухмыляюсь, наслаждаясь этой словесной дуэлью. — Но всё может измениться.
Мелисса скрещивает руки на груди.
— Только в твоих мечтах, Демиан, — фыркает она. — Ты слишком самоуверен.
Пожимаю плечами, чувствуя, как напрягаются мышцы под футболкой.
— Может быть, — соглашаюсь. — Но иногда это помогает победить. И не только в бассейне.
Её глаза сужаются, вижу, как в них мелькает вызов.
— Это не игра, — огрызается. — И я не приз, который ты можешь выиграть.
Делаю глубокий вдох.
— Эй, я не считаю тебя трофеем, — говорю мягче. — Ты для меня загадка. И я хочу её разгадать.
Она отводит взгляд, замечаю, как слегка дрожат её ресницы.
— Ты всегда так складно говоришь?
— Только с тобой, — улыбаюсь.
Чёрт, она красивая.
— Может, тебе стоит использовать свой дар красноречия в бассейне? — усмехается она.
— Спасибо за совет, — делаю шаг ближе.
Мелисса вздрагивает, но не отступает.
— Так ты придёшь? Поболеешь за меня? — спрашиваю хрипло.
— Может быть, — тянет. — Но это ничего не значит.
— Для меня значит, — говорю.
Подхожу ещё ближе, почти касаясь её.
— Чего уставился? — она нервно поправляет волосы.
— Любуюсь, — отвечаю честно. — Тем, что скоро будет моим.
— С чего ты взял? — она пятится, упираясь спиной в стену.
— Пока не моё, — соглашаюсь, чувствуя, как каждая клеточка
Воздух между нами словно наэлектризован. Её грудь часто вздымается, облизывает пересохшие губы.
Медленно тянусь к ее щеке, едва касаясь кончиками пальцев. Её кожа такая нежная и теплая. Она прикрывает глаза и тихо вздыхает. Больше не могу терпеть эту сладкую пытку. Решительно притягиваю ее за талию, прижимаясь всем телом.
Чувствую, как она тает в моих объятиях, становясь мягкой и податливой. Ее запах сводит с ума — легкий аромат цветочных духов смешивается с ее собственным, неповторимым запахом. Губы находят пульсирующую венку на ее шее. Целую нежную кожу.
Руки нетерпеливо забираются под майку, исследуя изгибы тела. Все мысли испаряются, остается только желание. Наконец — то наши губы встречаются. Желание захлестывает с головой.
Жадно целую ее, слегка прикусывая нижнюю губу. Мелисса сладко стонет, этот звук словно электрическим разрядом проходит по всему телу. Руки скользят по ее спине, бедрам, хочу прикоснуться к каждому сантиметру ее кожи. С трудом отрываюсь от ее губ, тяжело дыша. Голос хриплый от возбуждения:
— После этого ты все еще говоришь, что не моя?
Ее глаза затуманены, щеки покрыты румянцем. Но она мотает головой, прядь волос падает ей на лицо:
— Нет. Я не твоя.
Ее упрямство одновременно раздражает и восхищает.
— Ну и упрямая же ты, Лисенок, — рычу, неохотно убирая руки.
Каждая клеточка тела протестует против этого.
— Я просила не называть меня так, — бормочет, все еще тяжело дыша.
Ее грудь вздымается и опадает.
— А я просил стать моей, — парирую, пожирая ее глазами.
Она такая красивая сейчас — растрепанная, с припухшими от поцелуев губами.
— Ты не просил, — в ее голосе слышится вызов.
— Если попрошу, согласишься?
— Нет.
Усмехаюсь, чувствуя, как адреналин бурлит в крови. Черт, а я — то надеялся, что она легко поддастся. Видимо, придется постараться.
— Когда ты была девственницей, была посговорчивее, — намеренно провоцирую ее.
— Думаешь, раз я отдала тебе девственность, то теперь позволю играть с собой?
Во мне закипает злость. Кулаки непроизвольно сжимаются, а челюсть напрягается. Я не привык, чтобы девушки мне отказывали — обычно они сами вешаются мне на шею, заглядывая в глаза с обожанием. Но эта…
— Ты ошибаешься, малышка, — рычу. — Я не играю. Я беру то, что хочу.
Она слегка вздрагивает под моим тяжелым взглядом.
— Я пытался быть милым, но раз тебе это не нравится, могу и по — другому, — продолжаю, делая шаг вперед. — Пойми, Лисёнок, я всегда добиваюсь своего. Ты не исключение. Ты будешь моей, хочешь ты этого или нет.
Её глаза вспыхивают огнем негодования, она выпрямляется.
— Я не позволю тебе обращаться со мной как с вещью. Я сама решаю, кому принадлежу.