Беспощадный
Шрифт:
Она отступает, прижимаясь спиной к стене. В её глазах страх мешается с виной.
Маргерет прижимает ладонь ко рту, пытаясь сдержать рыдания. Её грудь тяжело вздымается, она хватает ртом воздух.
— Всё слишком сложно, Демиан, — наконец выдавливает она.
— Мне нужны ответы. Почему ты бросила нас и оказалась в этой дыре? — настаиваю, сверля её злым взглядом.
Маргерет нервно озирается по сторонам, явно ища пути отступления. Её глаза мечутся, как у загнанного зверька.
— Во всём виноват этот гад Хэдвиг! Да, да, это всё он! — внезапно выпаливает она с каким —
Что — то здесь не так. Либо она совсем съехала с катушек, либо…
— Это он засунул меня в эту клоаку! — продолжает вопить Маргерет, судорожно комкая халат. — Заявился к нам домой и сказал, что Билл ему по уши в долгах. А мне, мол, придётся всю жизнь отрабатывать грехи твоего отца в его борделе.
Слёзы градом катятся по её впалым щекам, она захлебывается рыданиями.
— Я была в ужасе и не посмела отказаться. Хэдвиг пригрозил, что будет каждый месяц отрезать вам по пальцу, если я не буду раздвигать ноги за бабки. Ваши жизни висели на волоске! Я не могла так рисковать!
Внутри всё вскипает от ярости. Этот ублюдок Хэдвиг держал мою мать в заложницах столько лет!
— Что ещё ты знаешь об этом мерзавце? — рычу, до боли сжимая кулаки.
Маргерет нервно закатывает глаза.
— Знаю, что… у него есть дочь. Он скрывает её ото всех, давным — давно отдал в приёмную семью.
— Что ещё? — не отстаю.
— То, что я скажу дальше, может тебя шокировать… — трагически шепчет Маргерет. — Это Хэдвиг убил Эллу.
Слова матери бьют под дых, выбивая весь воздух из легких. Элла — моя любимая бабушка, путеводная звезда детства. Добрая, отзывчивая, всегда готовая приютить и утешить. Её образ навсегда отпечатался в моей памяти — седые кудри, лучистые глаза, морщинки — лучики от постоянной улыбки.
— Что за хрень ты несешь? — выдавливаю, пытаясь осмыслить услышанное.
Голова идет кругом, реальность плывет перед глазами. Маргарет не смотрит на меня, уставившись в пол. Её плечи поникли, словно под тяжестью невысказанных слов.
— Он застрелил твою бабушку Эллу во дворе её особняка, — тихо произносит она.
Застываю на месте. Мозг отказывается воспринимать эту информацию. Элла, которая баловала меня сладостями и рассказывала увлекательные истории. Её ласковые объятия, запах лаванды и яблочного пирога… Как такое вообще могло произойти? Это какой — то сюрреалистичный кошмар.
Память услужливо подкидывает картинки того чертового дня много лет назад. Мы с родителями приехали к бабушке после парка аттракционов. И обнаружили её тело на заднем дворе. Отец, рыдая, прижимал Эллу к груди, пытаясь нащупать пульс. Мать истерично орала в телефон, вызывая копов. А я просто стоял столбом, не в силах пошевелиться. В тот момент часть меня умерла вместе с Эллой.
Потом все твердили про остановку сердца. И я, как идиот, верил. Ведь у неё действительно были проблемы с сердцем. Теперь же правда обрушивается на меня, как тонна кирпичей. Ярость накрывает с головой, застилая глаза красной пеленой. Этот ублюдок Хэдвиг не только грохнул мою бабушку, но и держал семью в заложниках все эти годы. Каждый нерв в теле натянут до предела, кровь кипит в венах.
— Сука, я его уничтожу, —
Мысли лихорадочно мечутся в поисках способа отомстить этому монстру. Я готов разорвать его голыми руками.
Глава 49. Демиан
Телефон разрывается трелью, вырывая меня из утренней дрёмы. Чертыхаюсь, нащупывая аппарат в заднем кармане джинсов. Голова гудит.
На экране высвечивается незнакомый номер. Внутри всё сжимается — ничего хорошего это не предвещает. Пальцы немеют, когда провожу по экрану.
— Алло, — хриплю в трубку, пытаясь прочистить горло.
Язык еле ворочается.
— Мистер Колтон? Больница Гарден Гров. К нам поступила Джина Колтон. Мы не смогли связаться с родителями, поэтому звоним вам.
Земля уходит из — под ног. Сестра. Больница. В висках стучит, комната плывет перед глазами. Желудок скручивает спазмом.
— Что с ней? — выдавливаю из себя, едва шевеля губами.
— Простите, детали по телефону сообщить не можем. Приезжайте как можно скорее.
Телефон выскальзывает из одеревеневших пальцев. Меня трясет, как в лихорадке. Не соображая, что делаю, выбегаю, на ходу натягивая первую попавшуюся футболку. Ключи от машины никак не попадают в замок зажигания — руки ходят ходуном.
По дороге в голове проносится миллион мыслей. Почему Джина? Что, черт возьми, произошло?
Вцепившись в руль побелевшими костяшками, гоню, нарушая все мыслимые правила. Плевать. Главное — добраться. Узнать. Помочь. Спасти.
Врываюсь в приёмный покой, будто за мной гонится стая собак. Сердце колотится как бешеное, в висках стучит. Где эта чёртова медсестра?
— Джина Колтон! Где моя сестра? — рявкаю первому попавшемуся белому халату, едва сдерживаясь, чтобы не схватить его за грудки.
— Присядьте, мистер Колтон. Врач скоро подойдёт, — невозмутимо отвечает она, даже не моргнув.
Да пошла ты. Меня трясёт, как в лихорадке. Плюхаюсь на стул, но тут же вскакиваю, не в силах усидеть на месте. Ноги сами носят меня туда — сюда по коридору. Каждая секунда ожидания — как вечность. Наконец дверь открывается, и появляется хмурый доктор. Мгновенно оказываюсь рядом с ним.
— Ну? Что с ней? — выпаливаю. — Только без этой вашей заумной медицинской хрени!
— Успокойтесь, — бубнит он, явно привыкший к таким, как я. — Джину сбила машина на пешеходном переходе. Водитель был пьян. Сейчас угрозы жизни нет, но травм много.
Меня будто окатывает ушатом ледяной воды. Джина, моя сестрёнка, где — то там вся переломанная из — за какого — то мудака. Блядь. Я же обещал её защищать. Какой из меня нахрен защитник?
— Можно к ней? — выдавливаю, с трудом ворочая языком.
— Конечно, — кивает док.
Мы едем в лифте, и эти несколько секунд растягиваются на целую вечность. Коридор интенсивной терапии кажется бесконечным. Наконец врач останавливается:
— Здесь.
Захожу в палату. Джина лежит бледная, как полотно, с искажённым от боли лицом. Но живая. От этой мысли немного отпускает, но в груди всё равно будто засел огромный камень.