Беспредельная Римская Империя. Пик расцвета и захват мира
Шрифт:
Так скончался optimus princeps, наилучший император, тот, кто позволил нам осуществить непрерывное путешествие по Римскому государству в период его апогея, ставшему при нем обширным, могучим и наводящим страх, как никогда прежде.
Он кардинально отличался от своих предшественников как император. Это был первый провинциал (хотя император Клавдий, родом из Лиона, также не может считаться чистым «италиком», а выходцем из испанских земель), имевший поразительно глобальное и современное видение империи. В нем прежде всего поражают качества личности. Это был солдат из самых низов общества, привыкший к труду
Данте вспоминает его в X песне «Чистилища». Но простые люди будут помнить его в веках как достойного человека, лучшего среди императоров, как истинного optimus princeps.
Мраморы Эфеса
Адриан уничтожит практически всех из окружения Траяна (хотя сам принадлежал к таковому), отправит в отставку военачальников, прикажет убить или отдалит лучших главнокомандующих. Смерть настигнет даже Аполлодора Дамасского, архитектора Траяна, истинного Микеланджело той эпохи, архитектора моста через Дунай, форума Траяна в Риме и строителя грандиозной колонны…
Но в первую очередь Адриан откажется почти от всех завоеваний Траяна в Месопотамии, вызывая возмущение Диона Кассия: «Римляне завоевали Армению, большую часть Месопотамии, войскам пришлось преодолеть неимоверные трудности и опасности… впустую!»
Подобное утверждение наводит на одну мысль: наша монета смогла вернуться в империю благодаря тому кратчайшему периоду, при котором Рим наладил выход в азиатский мир. В противном случае сестерций мог застрять в Индии, и там его бы впоследствии нашли археологи.
Пока переворачивается страница истории, судно Алексиса, торговца мрамором, продолжает свой путь к Эфесу. Он прибудет в город после нескольких дней спокойного плавания.
Причалив и разобравшись с таможенными формальностями, двое торговцев сходят на берег. И, беседуя, идут по одному из самых богатых и красивых городов всего античного мира.
До сих пор местные развалины производят ошеломляющее впечатление.
В период Римской империи город достиг своего максимального расцвета. Наличие порта и отличное стратегическое расположение на Средиземном море сделали его центром первостепенного значения. Пока мы следуем за нашими купцами, заметим, что Эфес процветает: его улицы выложены чистейшим мрамором.
Население города составляет более 200 тысяч жителей. Перед нами — бесконечная череда черепичных крыш, видны многочисленные арки, храмы, агора и масса общественных зданий.
Пройдемся по его громадному форуму, близ которого высится колоссальная базилика, протяженностью почти 200 метров, разделенная на три нефа. Приблизимся. Наше внимание привлекает гул внутри здания. Заглянем внутрь через главный вход: здесь полно людей в тогах, занятых различными сделками. Действительно, в римскую эпоху базилика вовсе не является церковью, а помещением, которое служит одновременно судом, торговой палатой и бизнес-центром. Соответственно, здесь — один из главных очагов жизни города.
Продолжим наше движение с толпой. Такое ощущение, что находишься в улье. Повсюду радуют глаз великолепные дворцы и величественные храмы. Мы проходим мимо храма, посвященного императору Домициану. В этой связи вспоминается любопытная вещь. Значение древнеримского
Однако взять и построить храм в честь императора оказывается непросто. Необходимо заручиться согласием владыки и выиграть в соперничестве с другими городами. Все это находится в руках крайне предприимчивых адвокатов, один из которых оставил здесь, в Эфесе, памятную доску с перечислением собственных сделок. Он сообщает, например, что не единожды посещал императора в Риме, сопровождал его в Британию, Германию, Паннонию, Вифинию и даже в Сирию. Успешно пожиная плоды собственного упорства. Надо полагать, этот юрист обладал дипломатическим талантом, был хитрецом и пройдохой. Но кроме прочего — еще и изрядным занудой…
Еще одно из чудес древности
Мимо нас среди народа проталкиваются несколько паломников. Они идут, не оборачиваясь. Путь их лежит из Египта за пределы города, где находится… святилище Артемиды, одно из семи чудес Древнего мира! Получается, что наш сестерций помог добраться до очередного чуда света. Но почему храм возвели именно здесь? Это увлекательная история, уходящая в глубь веков.
Уже три тысячи лет назад здесь господствовали самые ранние формы культа, возможно связанного с источником пресной воды, столь редким явлением на побережье. Считалось, что его обнаружила богиня, дающая приют нуждающимся.
Довольно быстро в ней признали Артемиду, греческую богиню, или, согласно другой гипотезе, связки бычьих яиц, повешенные на статуе в качестве подношений, либо, по другой версии, пчелиные ульи. Девственность богини признавалась символом надежности укрытия, которое предоставлялось всем изгнанникам. Таким образом, это место стало защищенным участком для любого политического беженца. Данная территория была священной и неприкосновенной.
Со временем приношения становились все роскошнее, что способствовало процветанию Эфеса. Все это привело к созданию одной из самых поразительных построек в Древнем мире. Две тысячи пятьсот лет назад Крез, в дальнейшем сменивший своего отца на троне в Лидии, попросил в долг у богача из Эфеса 1000 золотых монет, чтобы снарядить войско наемников, и пообещал перед Артемидой, что, став царем, построит храм невиданной красоты. Он сдержал свое слово.
Самый поздний вариант храма представлял собой величественное здание с более чем ста двадцатью колоннами по 20 метров высотой. Перекрытие было великолепно декорировано. Каждая колонна, изящно украшенная у основания бронзовым рельефом, возвышалась на постаменте из громадных блоков мрамора.
В какой-то момент на чудо света совершили нападение. Говорят, святилище поджег некий безумец Герострат, с единственной целью — войти в историю (и это ему удалось, раз мы упомянули о нем). Но вероятнее всего, в здание попала молния и деревянная крыша загорелась. Затем храм восстановили.
Сегодня от этого великого чуда Древнего мира осталась лишь одна колонна, стоящая среди болота. Но и она несет нам крайне интересное свидетельство, сообщая, что мысль о строительстве храма на топях пришла в голову архитектору Херсифрону, который задумал возвести святилище, чтобы свести на нет последствия землетрясений, довольно частых в этих местах.
Мы заходим в роскошные городские термы, голоса Алексиса с товарищем тонут в вездесущем людском гомоне. А мы подождем меж колонн и поглазеем на прохожих всех сословий и национальностей.