Бесприданница
Шрифт:
Я с помощью няни разделась и легла на постель.
– Как думаешь, что нам следует предпринять, чтобы выжить? – Одна голова – хорошо, но я никогда не пренебрегала советами людей. И в этот раз не стану отступать от правил.
– Так знамо что – продать все, да к брату батюшки в город податься. Правда станете безземельными баронами… да чего уж там… – махнула она рукой.
– А расскажи мне про него? – Конечно, я не собиралась переезжать. Но это не мешает мне собирать информацию
– Гест – он младший брат. Твоему батюшке титул достался, а этому отошли земли после смерти родителей. Он их тут же продал, и подался в Адан – это город такой портовый. Там открыл лавку, торгует тканями, по сравнению с твоим батюшкой – он просто богач. Но внутри – дрянь-человек. Норовит каждого обсчитать, даже у работников медяки вычитает из жалования. Это со слов твоего батюшки. Тот после того, как к братцу съездил, три дня на того бранился.
Ну что тут скажешь! Копейка – рубль бережет. Деньги любят счет и водятся у тех, кто их уважает и ценит. А кто направо и налево разбрасывается – от тех они отворачиваются. Обирать работников, конечно, не дело, но надо еще посмотреть – что там за трудяги такие? Может прогуливают да опаздывают постоянно. Таких только рублем лишь наказывать. Ну а если придирается хозяин, да за счет своих нажить состояние желает, – тогда права няня – дрянь-человек.
Но уезжать с земли я не намерена. Сколько нам заплатят за полуживую деревню? Два медяка? Которые мы потратим на переезд? А дальше что? Наниматься в работники? Так, никто из нас к этому не приучен. Мать… с ней хорошо бы поговорить на днях. Гулла – та еще ребенок, да и младшая Фрея – тоже. Это считай, три рта на моей шее будут висеть? Еще и прислуга – как я брошу людей, что с нами жизнь прожили? А торгаш из меня никакой. Вот не дано мне это, хоть что делай. У нас на заводе постоянно кто-то что-то продавал. То кофточку, что не подошла по размеру, то шкаф, потому что новый купили. Так вот, у меня с этим вообще никак. Благо люди меня с дитем пожалели и сами мое добро брались пристраивать.
Единственное. Может попросить у брата денег в долг? Правда, идея так себе. Если он скуп как процентщик, то ни за что не даст денег, прекрасно понимая, что отдавать нам нечем. Да и на что нам деньги? Закупить продукты? Нет! Здесь справимся сами. А вот если мне мысль какая придет? Тогда и можно помощи просить, но исключительно как стартовый капитал на дело.
– Устала ты ягодка. Отдохни малость, а я тебе сюда еду- то принесу.
И правда. Окончательно согрелись ноги под теплой шкурой и меня потянуло на сон. А разбудил меня шепот няни.
– Поешь-ка ягодка, пока каша горячая. – Сколько я проспала? Правда есть и в самом деле хотелось. Но первым делом я сбегала на горшок, а потом взялась за еду.
Сама же припомнила события прошедшего дня и укрепилась в мысли, – нужно развивать сельское хозяйство. Хорошо бы козу завести… Но где деньги на ее покупку взять? Деньги… деньги… А не осталось ли у нас каких семейных реликвий? Дорогих фолиантов, куска бивня мамонта, драгоценностей в конце концов? Это для людей, выросших в этом мире, они имеют ценность. А для
За мыслями не заметила, как проглотила кашу, напоминающую густой обойный клей. И принялась тщательно обдумывать внезапно озарившую меня мысль.
Глава 11
– Няня! Может, ты знаешь? Что у нас осталось ценного, что можно было бы продать? Может, родители трясутся над этим сокровищем, и до последнего не готовы его продавать? – Я решила для начала собрать слухи, а затем приступить непосредственно к поиску сокровищ.
– Ох.. – тяжелый вздох няни был мне ответом. – Что можно было, твой батюшка продал давно. Да и откуда мне знать такие подробности…
Кто же сможет помочь? Здесь еще дело вот в чем. Допустим, я могу отличить золото и серебро. Но могут быть… я не знаю, фигурки из слоновой кости, представляющие огромную ценность. Или еще что? А в этом я совершенно ничего не смыслю.
Когда-то услышала изречение искусствоведа про взгляд на картины, статуи, украшения и прочее. Так вот, люди делятся на три типа: первые – сами умеют видеть красоту. Вторые умеют, если им показать. Третьи – не умеют. Себя я отношу ко второй категории. Осталось только найти того, кто мне покажет.
И чем больше я раздумывала, тем сильнее склонялась к мысли, что надо налаживать контакты с матушкой. Да, у нее шок и сильное горе. Но нужно сейчас думать о живых, а не о мертвых. Нужно ей рассказать, в какой ситуации оказалась наша семья. Она в первую очередь – мать. Пусть поможет мне заботиться о детях. Да! Это будет самое верное решение!
Вот и замаячила впереди надежда. Легко не будет, это я уже поняла. Но по капельке, маленькими шажочками.. Эх, жаль, что опереться мне совершенно не на кого. Да все бы ничего, если бы у меня были знания об этом мире, а так - я как слепой котенок в темноте.
Утро встретило меня возней няни возле камина. Самочувствие у меня было почти бодрое. Слабости, как накануне, я не ощущала. И горло совсем не болело. А значит – нечего в постели валяться! Пора приниматься за дела.
Встала, при помощи няни оделась. Могла бы и сама, но она очень настаивала. Поэтому не стала нарушать установленный порядок. Затем сходила на горшок и отправилась на кухню – вначале завтрак, затем все остальное!
Едва спустилась, как с улицы послышался шум. Затем стук в дверь, да такой – что ее чуть с петель не сорвали.
– Указ! – Громогласно объявил рослый мужчина. Одет в смешную шапочку – типа детской на завязках под подбородком, а с плаща каплями стекает весенняя грязь. – Где хозяин?
– Умер несколько дней назад. Я за него! – Выпятив грудь, предстала перед ним.
– Указ! Трюггви Освободитель объявил войну королевству Ронюск. От всех требуется внести тридцать серебряных в казну! Истинная госпожа! Мы приехали за деньгами. – Он слегка склонил голову и выжидательно смотрел мне в глаза.