Беспризорный князь
Шрифт:
Реку окутывал туман. Он клубился и полз на высокий берег, цепляясь за крону ветлы, подле которой собрался рыбачить Меша. Здесь, под обрывом, хорошо брал окунь. Хищный, с красными плавниками и крепким, упругим телом. Юшка из такого выходит духмяная и клейкая. Сдобренная корешками, тает в рту.
Меша ступил в туман и вдруг заметил чужака. То, что это не свой, было видно сразу. Плечи чужака укрывал багряный плащ, такого же цвета шапка с меховой оторочкой сидела
– …Все меняется, – бормотал старик. – Не было Крестового похода против Руси, точно помню. Не было – и все! И татары явились раньше. А может, это другой мир? Одиннадцать войн… Татары приходили, половцы, с Литвой воевали… Новгород восставал, Владимир, когда Всеволод погиб. Сколько крови… Олята в Литве сгинул, Свень с Братшой под Новгородом, Брага на Калке… Никого из ватаги более нет. Сам уцелел чудом. Семнадцать покушений. Стреляли, травили, подсылали татей. Если б не Алексий… Оно того стоило?..
Меша потер ступней другую. Что делать? Бежать? Чужак заговаривался, но опасным не выглядел. Со стариками бывает – у них в веси такие есть. Бормочут себе – и пусть. Этот наверняка из государевых воинов, а те смердов не обижают. Искать другое место? Неизвестно, как берет там рыба. Утренняя зорька короткая. Пропустишь жор, бросай удочку! Отрок кашлянул.
Старик обернулся и, увидев Мешу, поманил его рукой. Отрок поколебался, но подошел.
– Ты кто? – спросил старик.
– Меша, – сказал отрок. – Пастух. Это мое место. Я здесь рыбу ловлю.
– Сегодня не выйдет, – развел руками чужак.
– Почему? – насупился Меша.
Старик повернулся к реке и вытянул руку. Туман, плывший над водой, заколебался, сквозь него проступила темная туша. Меша всмотрелся. Это был змей: огромный, с шипастой головой на толстой шее. Подплыв к берегу, змей осклабился, показав ряд острых и длинных зубов. Меша попятился.
– Не бойся! – сказал старик. – Своих не трогает.
– Так он твой? – догадался Меша.
Старик кивнул.
– Как кличут?
– Йорх, – ответил старик. – Его зовут Йорх.
– Чудно! – сказал отрок. – Ты имя дал?
– Он сам назвался.
– Умеет говорить? – удивился Меша.
– Ага! – подтвердил старик. – Только не каждый слышит.
«А как нужно?» – хотел спросить отрок, но в этот момент змей насторожился.
– Скачут! – сказал старик и, забросив ноги на берег, встал. Он оказался высоким – на голову выше Меши – и широким в плечах. Под плащом блеснули отполированные зерцала брони,
«Боярин! – подумал отрок. – Наверное, тысяцкий. Ишь, как одет! Такому резану бабе дать – тьфу!»
Вдали послышался топот, на лугу показались двое всадников. Подскакав, они спешились и подошли ближе. Вои были одеты, как и старик, и похожи лицами. Только у одного, покряжистее, глаза были, как васильки, у второго, тонкого в талии, – цветом в гречишный мед. «Братья!» – догадался Меша.
– Ну? – спросил старик.
– Строятся! – сказал синеглазый воин.
– Решились, значит! – вздохнул старик.
– Они земли наши поделили, – хмыкнул синеглазый. – Всю ночь рядились, кому какая отойдет.
– Откуда ведомо?
– Григорий под утро вернулся. В шатре у них сидел.
– Впустили? – удивился старик.
– Ты же знаешь Григория! – засмеялся синеглазый. – С ромеями он ромей, с хузарами – хузарин, с немцами – немец. На всех языках говорит, к каждому подладиться может. Весь в батьку!
– Да, – согласился старик. – Алексий был такой.
– Выдал себя за латинского купца, из Киева изгнанного, наплел, как его обидели… – Синеглазый ухмыльнулся. – Те и рады слышать. А как поведал, что смоки от мора сдохли…
– Поверили?
– Так седмицу стоим, а змеев в небе не было. Как не поверить?
– Славно! – сказал старик. – Сколько их?
– Семь тысяч конницы и десять пехоты.
– Зятья с ними?
– Они ж не дурни! – хмыкнул синеглазый. – Тебя ведают. Хоть и грозил папа интердиктом, не пошли.
– Ну, и слава Богу! – перекрестился старик. – Не хотелось дочек вдовами делать. Все изготовили?
– Тын стоит, колючки ночью разбросали, – вмешался кареглазый. – Проверили. Копыто коню пробивает насквозь. Тот кричит и не идет. Первые ряды станут, задние напрут, строй смешается, тут только знай – бей!
– Вломим! – ухмыльнулся синеглазый. – Как татарам.
– Один такой вломил! – нахмурился старик. – Субудай едва не ушел.
– Так переняли!
– Ты, что ли?! – окрысился старик. – Хорошо, я сверху заметил.
– Будет тебе, батько! – вздохнул синеглазый. – До смерти попрекать станешь?
– Стану! – сварливо сказал старик. – Пока в розум не войдешь. Сорок скоро, а все как отрок. У самого дети, внуки вон скоро будут…
– Уже! – ухмыльнулся синеглазый.
Старик глянул пристально.
– Гонец затемно прискакал, – пояснил сын. – Не хотели тебя будить.