Бессердечное богатство
Шрифт:
И мне это очень нравилось.
С сердцем, застрявшим в горле, я шагала по аэропорту. Я встала в невероятно длинную очередь, чтобы сдать багаж, прошла проверку безопасности. Затем прогуливалась по большому аэропорту, пока не нашла свой выход. Я посмотрела на часы и застонала.
До взлета оставался один час девятнадцать минут.
Я готова была поклясться, чтобы найти свой выход на посадку, мне казалось, ушло гораздо больше времени. Я плюхнулась в кресло и вставила наушники, чтобы заглушить шум. Затем сделала селфи и отправила его Пенну. Он ответил фотографией Тотла на пассажирском
«Он тоже скучает по тебе.»
Я сфотографировала себя надувшейся на стуле. Это было почти невозможно.
Пришло еще одно сообщение, я посмотрела, но с удивлением обнаружила, что оно было от Эми.
«Ты действительно сегодня возвращаешься домой? После того как парень попросил тебя переехать к нему? Я не могу в это поверить, что ты решила вернуться.»
«И я тоже.»
Потому что я честно не могла в это поверить. О чем я вообще думала?
«Мы говорили о двух сценариях, Нат. Ты влюбляешься. Он нет. Ты возвращаешься домой с разбитым сердцем. Или ты заводишь с ним интрижку, ничего к нему не испытывая, потом возвращаешься домой и заводишь здесь серьезные отношения. Ни тот, ни другой вариант не происходит! У тебя третий сценарий, который мы даже не могли представить. Вы оба влюбились друг в друга. Он хочет, чтобы ты осталась.…»
«Я знаю, Эми. Я знаю.»
Пришло еще одно сообщение от Пенна. На этот раз оно было с текстом, который гласил::
«Возвращайся скорее домой.»
«И где же мой дом?»
Эми снова прервала нашу переписку с Пенном.
«Если ты знаешь... тогда зачем возвращаешься? Оставайся с ним!»
«Я знаю, что мы с тобой не рассматривали такой сценарий, но и не предполагали, что я потеряю работу. К тому же, несмотря на то, что я переживаю за него, даже не знаю, доверяю ли я ему окончательно.»
«И ты думаешь поймешь, когда между вами будет тысяча миль?»
«Нет…»
«У тебя была такая возможность в жизни. Я люблю тебя до безумия, Нат, но ты совершаешь глупость.»
Я ничего не ответила. Я не знала, что сказать.
У меня были веские причины, когда я заявила Пенну, что не могу остаться, так мне казалось тогда. Я хотела стать независимой. Мы были знакомы немного времени. Я не знала, могу ли доверять ему во всем, через что мы прошли. Мы пришли из двух разных миров. Мне все еще нужно было разобраться в себе, прежде чем я смогу разобраться в «нас». Но когда прозвучал сигнал о посадке, казалось, я не могла вспомнить ни одну свою причину. Только то, что я решила улететь от него.
Мой телефон зазвонил, я поняла, что проигнорировала его. Пришло еще полдюжины сообщений от Эми, которые я проигнорировала, открыв сообщение от Пенна на мой вопрос о доме.
Он прислал фотографию нашего пляжного домика, которую мы сделали как-то. Я была в том самом пресловутом белом платье, в котором он меня впервые увидел. Он был в шортах цвета хаки и поло. Я смеялась как дура, пока он целовал меня в щеку и щелкал фотокамерой на телефоне.
И под этой фотографией было написано только одно слово – «Дом.»
Я вскочила с места.
— О боже, я такая идиотка.
Женщина рядом со мной посмотрела на меня так, словно я действительно была идиоткой и сошла
Я поймала первое попавшееся такси, запрыгнула на заднее сиденье.
— Куда? — спросил водитель.
— Ист-Хэмптон.
Мое дыхание вырывалось клубами после бега из аэропорта, мой багаж полетит в Чарльстон без меня, но мне было все равно. Такси уже отъезжало, я направлялась к пляжному домику. Потому что не могла улететь. Я не могла уехать из Нью-Йорка, не сказав Пенну одну вещь. Не сказав, что на самом деле чувствую... что люблю его.
38. Пенн
В этот момент Натали летит своим рейс, направляясь домой.
Я позволил ей ускользнуть из моих рук. Вот так она и исчезла. Она сказала, что хочет работать. Что мы будем общаться по видео и навещать друг друга, но это не одно и то же. И мы оба это знали. Она уже начала отстраняться, как только сказала «нет». Я не хотел, чтобы это прощание в аэропорту было долгим, но я по-королевски облажался. И я только усугублю ситуацию, когда расскажу ей об этом чертовом пари.
Может нам и удастся спасти ситуацию. По крайней мере, я надеялся, что мы могли бы попробовать и остаться вместе.
Я разберусь с этим после этой проклятой вечеринки.
Несколько часов, проведя здесь, и я захочу улететь в Чарльстон сегодня же вечером. Я свернул на подъездную дорожку к коттеджу «Кенсингтон», как делал уже много раз за последние два месяца. Коттедж выглядел все так же, и все же я знал, что он пуст. Ее там не было.
Каждый дюйм этого места напоминал мне о ней. Я был не уверен, что когда-нибудь смогу войти внутрь, не видя ее здесь. Все те часы, что мы провели вместе, писали, шутили, размышляли, трахались. Этот дом теперь принадлежал ей в моих воспоминаниях.
Я взял Тотла на поводок и вошел в дом. Тотл рванул с места в прыжке. Он был так рад вернуться. Он оглядел всех этих странных собравшихся людей, казалось, искал... ее.
— Что ты делаешь со своей собакой на вечеринке? — спросила меня мать.
— Я не могу его бросить, — прямо ответил я. — Я отведу его в спальню на время вечера, он будет вести себя там хорошо.
— Надеюсь, ты будешь хорошо себя вести на этом мероприятии, Пенн. Этот вечер очень важен для моей карьеры.
Я смерил ее пустым взглядом.
— Конечно. Я буду хорошо себя вести.
Потом я протиснулся мимо нее и вернулся в хозяйскую спальню. Позже ее займут, но сейчас для Тотла это было знакомое место, поэтому я решил оставить его здесь. Я завел его внутрь и закрыл за ним дверь.
Я больше не собирался быть тем Пенном, как с Натали. Я должен был стать отстраненным, неприступным, даже изощренным. Я должен был надеть маску Верхнего Ист-Сайда. Ту, которую я надевал, чтобы вписаться в эту толпу, когда-то принадлежавшую мне, погружаясь в то дерьмо, которое они извергали. Чтобы не смущать мать на этом важном мероприятии, где присутствовала почти все политическая элита Нью-Йорка. Хотя мне ничего этого не хотелось в данный момент.