Бессердечный повеса
Шрифт:
— Я буду иметь это в виду.
Она чувствовала, что он смотрит на неё, его взгляд был таким же осязаемым, как тепло солнечного света. Висящие на камине часы из красного дерева отмеряли тишину лёгким тиканьем.
Его голос был мягким:
— Вы нервничаете в моём присутствии.
— После вчерашних событий... — она осеклась, тяжело сглотнула и кивнула.
— Никто кроме нас никогда не узнает об этом.
Даже если бы Кэтлин захотела ему поверить, это не принесло бы облегчения. Память хранила нежелательные воспоминания, связанные с ним. Он видел её слабость, её низменность,
Она заставила себя встретиться с ним взглядом и призналась с досадной честностью:
— Легче думать о вас, как о противнике.
Девон слабо улыбнулся.
— Это ставит нас в неловкое положение, так как я решил не продавать поместье.
Кэтлин была слишком поражена, чтобы ответить. Она не могла в это поверить. Правильно ли она его расслышала?
– Приорат Эверсби в таком отчаянном положении, – продолжил Девон, – что мало кому удалось бы его ухудшить. Конечно, я, возможно, окажусь одним из них, – он жестом указал на пару кресел, стоящих рядом с письменным столом. – Присядем?
Она кивнула, её мысли понеслись вскачь, пока она усаживалась в кресло. Вчера, казалось, он всё решил, и не было никаких сомнений, что он избавится и от поместья, и от всех проблем, связанных с ним, так быстро, как только это возможно.
После того, как Кэтлин расправила свои юбки и сложила руки на коленях, она послала ему вопросительный взгляд:
– Могу ли я поинтересоваться, что заставило вас передумать, милорд?
Девон медлил, на его лице читалась озабоченность.
– Я пытался обдумать все причины, почему я должен умыть руки. Но продолжаю возвращаться к выводу, что я задолжал каждому мужчине, женщине и ребёнку в этих местах попытаться и спасти поместье. Приорат Эверсби был трудом поколений. Я не могу уничтожить его.
– Я думаю, что это превосходное решение, – сказала она с нерешительной улыбкой.
Его рот искривился.
– Мой брат называет это тщеславием. Он, конечно, предсказывает провал.
– Тогда я буду противовесом, – сказала она порывисто, – и предскажу успех.
Девон послал ей предупреждающий взгляд и ослепил быстрой усмешкой.
– Только не ставьте на это деньги, – посоветовал он. Улыбка поблекла, лишь немного задержавшись в уголке его рта. – Я просыпался несколько раз за ночь, – сказал он, – споря сам с собой. Но потом я задался вопросом, что бы сделал мой отец, если бы прожил достаточно долго, чтобы оказаться в моём положении.
– Он бы спас поместье?
– Нет, он не задумался бы об этом ни на секунду, – Девон коротко рассмеялся. – Можно с уверенностью сказать, что делать противоположное тому, что сделал бы мой отец, всегда правильное решение.
Кэтлин посмотрела на него с сочувствием.
– Он пил? – осмелилась она спросить.
– Он делал всё. И если ему это нравилось, он не знал меры. Настоящий Рэвенел.
Она кивнула, думая о Тео.
– Мне пришло в голову, – рискнула заметить она, – что темперамент вашей семьи не поддаётся контролю.
Изумление блеснуло в его глазах.
– Говоря как человек, у которого семейный темперамент имеется в полной мере, я согласен. Мне бы хотелось
– Хуже? – спросила Кэтлин, её глаза расширились. – У неё был вспыльчивый характер?
– Нет, но она была непостоянной. Взбалмошной. Можно без преувеличения сказать, были дни, когда она даже забывала, что у неё есть дети.
– Мои родители были очень внимательны и участливы, – сказала Кэтлин через мгновение, – но только в том случае, если вы лошадь.
Девон улыбнулся. Он наклонился вперёд и упёрся локтями в колени, опустив голову на мгновение. Поза была слишком небрежной, чтобы принимать её в присутствии леди, но показывала, как сильно он устал. И подавлен. Впервые Кэтлин почувствовала зарождение искренней симпатии к нему. Было несправедливо, что человек должен бороться со столькими серьёзными проблемами одновременно без предупреждения или подготовки.
– Есть ещё один вопрос, который мне нужно обсудить, – сказал он, снова садясь прямо. – Совесть не позволяет мне выгнать сестёр Тео из единственного дома, который они когда-либо знали. – Одна из его бровей выгнулась, когда он увидел выражение её лица. – Да, у меня есть совесть. Ею пренебрегали и игнорировали долгие годы, но даже при этом она иногда умудряется быть помехой.
– Если вы рассматриваете возможность позволить девушкам остаться здесь...
– Да, рассматриваю. Но сценарий преподносит очевидные трудности. Им нужна компаньонка. Не говоря уже о строгих наставлениях, если они, в конечном итоге, появятся в обществе.
– В обществе? – В замешательстве повторила Кэтлин. – Все трое?
– Почему нет? Их возраст соответствует этому, не так ли?
– Да, но... траты...
– Об этом волноваться буду я, – он сделал паузу. – Вы будете руководить самой сложной частью всего предприятия – возьмёте под контроль близнецов. Сделаете их цивилизованными людьми насколько сможете.
– Я? – Её глаза расширились. – Вы... Вы предлагаете мне остаться в Приорате Эверсби вместе с ними?
Девон кивнул:
– Очевидно, что вы едва ли старше Хелен и близнецов, но я верю, что вы вполне удачно справитесь с ними. Определённо лучше, чем посторонний человек, – он помолчал. – Они заслуживают таких же шансов, которыми пользуются другие молодые девушки их положения. Я хотел бы сделать это возможным, но я не смогу, если вы не останетесь здесь вместе с ними, – он слегка улыбнулся. – Конечно, вы будете свободно тренировать Асада. Я подозреваю, что он научится правильно вести себя за столом быстрее, чем Пандора.
Сердце Кэтлин безумно забилось. Остаться здесь с Хелен, близнецами и Асадом – это было больше, чем она смела мечтать.
– Я полагаю, вы тоже будете здесь жить? – осторожно спросила она.
– Я буду изредка приезжать, – сказал Девон. – Большая часть работы по улучшению финансовых дел поместья должна быть сделана в Лондоне. В моё отсутствие вся семья будет находиться под вашим надзором. Будет ли это для вас достаточным стимулом остаться?
Кэтлин начала кивать, даже раньше, чем он закончил предложение.