Бесштановый переворот
Шрифт:
— Жрут много и спят долго, — посетовал управляющий, продолжая выполнять роль гида, — вот этот сало любит.
— Хохол, — я поддержал разговор, с трудом сдерживая приступ тошноты.
Малабук не возражал.
— А этому заразе только селедку и подавай.
— Он «Абыр» или «Абырвалг» не говорит? — Почему-то вспомнился булгаковский Шариков, хотя никаких признаков внешнего сходства и близко не было. Только любовь к селедке.
— Не. Они вообще не говорят. Только чавкают и храпят.
Про это он мог бы и не сообщать. Я сам все прекрасно слышал.
Если бы не жуткое желание побыстрей покинуть это чудное место по причине рвотных
Но по причине противности, я решил оставить все, как есть. Потратишь, черт знает сколько времени, объясняя новшество. А, вдруг, еще и окажется, что слюни недразненных вкуснятиной сюсюлей не обладают требуемыми качествами?
Так что я заспешил. Сослался на неотложные дела. И для убедительности упомянул про не выключенный утюг и сбежавшее молоко. Даже не стал посещать сюсюлятник. Питомник для маленьких сюсюльчиков. Правда пришлось все-таки немного повозиться с отчетными бумагами, дабы Малабук не раскрыл мою липовость. Просмотрев с умной рожей бухгалтерские документы, я удовлетворенно кивнул, мол, все в полном порядке.
Поняв, что с проверкой покончено, управляющий расцвел счастливой улыбкой. И всю дорогу до ворот клялся, что у него все по честному, в чем граф Хлестаков может не сомневаться. Что ни одной капельки драгоценной жидкости или лоскутка готовой продукции не уходит налево. Что он всегда помнит о справедливом возмездии за любую погрешность на королевском объекте, а уж тем более за воровство сюсюлевой ткани, одну из главнейших составляющих пополнения казны.
Ясно, управляющий не чист на руку. Иначе, с чего постоянно талдычить о своей честности? Как говорится, у кого что болит… Был бы я настоящим проверяющим, тогда бы точно вывел шельму на чистую воду. За одни только бегающие испуганные глазки. Да и пару раз во время экскурсии периферическим зрением улавливал внимательно следящую за нами из-за углов рожу, которая тут же пряталась, стоило лишь перевести на нее взгляд. Успел только заметить округлость хари, да почти свинский пятак. Вроде как ктотышка, хотя полной уверенности у меня не было.
Мы приближались к воротам. Пришло время задать мучивший меня все это время вопрос.
— Скажи-ка, Малабук, а от твоего объекта до Срединца далеко?
Глаза управляющего вылезли из орбит.
— Это не мой объект, а королевский! Я лишь скромный управляющий! И в мыслях не было…
Видимо пройдоха заподозрил провокацию.
— Ладно, не так выразился. Отсюда до вотчины Перпуздока далеко?
— А разве граф сам не знает? — В голосе Малабука появились подозрительные нотки.
— Молчать! — Рявкнул я, решив пресечь на корню всяческие измышления на мой счет, как-никак одежонкой уже разжился, да и не хотелось пока возвращаться в свою параллельность без какого-либо результата. — Отвечать, когда спрашиваю! — Затем я слегка сбавил обороты и снизошел до более спокойного объяснения: — Запамятовал все. Долго находился в далеких землях по заданию короля.
— Неужто в Тюлюле шпионил?! И живым вернулся? Ой, я опять спросил…
— Было дело, — снисходительно бросил я, — ну, так соизволишь ответить, или мне стражников допрашивать?
Я кивнул
— Не надо. Сам все расскажу, объясню. Вообще-то, не очень уж далеко. Почти что близко. Выехать на тракт, немного по нему, затем налево ответвление королевской дороги. Приведет аккурат в Срединец.
— Понятно. А пешком быстро доберусь?
— Пешком? — Малабук вновь выкатил глаза. — А где тебя ожидает охрана? Или ты один?!
Я ответил неопределенным жестом, который можно было интерпретировать скорее как «да», чем «нет».
— Без охраны! Пешком! Так там же ж…, - в голове управляющего явно мелькали разные мысли, вызывающие соответствующие чувства, которые в свое время отражались на физиономии. Удивление, недоверие, испуг, сожаление, облегчение. — Хотя, если один от Юпа досюда добрался… Но как? Разве что есть королевский знак, иначе, как стража пропустила сюда? Хотя мне знак предъявлен не был…
Пора было прерывать эти размышления вслух, а то, чего доброго, командир сюсюлей додумается затребовать предъявления пресловутого знака.
— Слушай, Малабук, а на объекте случайно посторонних нет?
Кажись, попал в точку.
— Нет! Нет! И нет! — Почти закричал испуганный управляющий. — А пешком до Срединца доберешься к вечеру… Если никого не встретишь. Вот, пригодится. — Малабук отстегнул от пояса и сунул мне в руку увесистый мешкошар (кошелек по нашему) и, подхватив меня под руку, ускорил шаг. — Надо поспешать. Чтоб до темноты…
Я не стал возмущаться по поводу дачи взятки должностному лицу во время исполнения. Во-первых, может, это у них в порядке вещей? Как у нас. А, во-вторых, сам же назвался Хлестаковым, так что требовалось соответствовать, хотя, подозревал, что «Ревизора» здесь никто не читал. И, в-третьих, в любом мире с деньгами всегда легче, чем без них…
Малабук явно старался поскорей от меня отделаться, что, кстати, совпадало с моими интересами, так что не было бурных прощаний с обещаниями созваниваться…
Повинуясь властному жесту управляющего, стражник отворил калитку, которая тут же захлопнулась, как только я покинул территорию сюсюлятника.
Уверенным твердым шагом я направился прочь от предприятия по выпуску самой дорогой ткани. Не смотря на недомолвки управляющего, из которых явно следовало, что путешествовать в одиночку смертельно опасно, мое настроение заметно улучшилось. Еще бы! Без видимых усилий удалось разжиться шмотками и средствами. И главное, решена глобальная проблема. Теперь я имею некое представление о расстояниях. И, судя по карте, поездки на север России отменяются. Вполне вероятно, что все путешествия ограничатся пределами родной области, ну, максимум придется заскочить к соседям, ежели пропорции на карте брешут не в мою пользу.
А про опасности на дорогах Юпалтыны я знал и без Малабука. Мол, лихой люд и вообще… А управляющий ничего конкретного мне не сообщил. Так что оставалось надеяться, что удастся добраться до Перпуздока без приключений. Ну, а не получится, так у меня ж кольцо…
Пойдя метров двести, я все же обернулся. Ворота сюсюлятника украшал королевский герб, точная уменьшенная копия того, что висит над главным входом в королевский дворец. Данное изображение охраняло объект покруче, чем высокие стены и крепкие ворота. Никто в Юпалтыне не рискнет посягнуть на что бы то ни было, отмеченное королевским гербом. Да и даже мысли такой ни у кого не может зародиться по определению, потому как король — это их всё.