Бесштановый переворот
Шрифт:
Я с трудом поднялся на почему-то переставшие слушаться ноги.
— Я, вообще-то, к Борисову…
— Я же сказал, милости просим… пока просим, — в голосе появились угрожающие нотки, — давай, давай, не выпендривайся, проходи, интеллигент хренов.
— Какой же я интеллигент: ни очков, ни лысины, — я попытался перевести разговор в шутливое русло, но, увы, безрезультатно.
Мерин еще сильнее набычился и свирепо пробурчал:
— Это мы тебе организуем, извращенец гребаный.
При этом меня обдало жуткой смесью перегара,
Дверь за моей спиной захлопнулась, и начался допрос, пока, правда, без пристрастия.
Мерин усадил меня на стул, а сам стал расхаживать вокруг, периодически нависая надо мной огромной глыбой.
— Рассказывай, когда и как ты решил стать маньяком?
Что угодно, но такого обвинения не ожидал. Кому-нибудь другому я ответил бы, что маньяками не становятся, маньяками рождаются. Но теперь было не до шуток, и я лишь промямлил:
— Да, что Вы, Иван Федорович! Вы меня с кем-то путаете…
— Я путаю?! Совсем охренел, мне такие вещи говорить… Ну, ничего, сейчас ты мне все расскажешь…
Видимо, потому что я являлся «хреновым интеллигентом», Мерин решил, что обычные меры воздействия (избиение) в данном случае неуместны. Огромный волосатый кулак затормозил возле кончика моего носа, на что я мужественно зажмурился.
— Ладно, сейчас поговорим по-другому…, - голос донесся с приличного расстояния, и я (опять же мужественно) открыл глаза. Мерин был возле сейфа, из которого извлек початую бутылку водки, налил две трети граненого стакана, безо всяких глотков вылил алкоголь себе в утробу, хрустнул зубчиком чеснока, сверху сдобрил малюсеньким кусочком хлеба.
По блуждающей улыбке, готовой посоперничать своей загадочностью с Джокондой, я понял — Мерин готов разговаривать по-другому.
Он медленно двинул ко мне, расстегивая на ходу кобуру.
— Сейчас ты мне расскажешь, когда начал голым за детишками гоняться, и что делал, когда догонял…
Где-то в глубине души я понимал, что он только пугает (вернее, «берет на понт», учитывая место событий). Может для того, чтобы я взял на себя скопившиеся за последние десять лет висяки. А может просто хотел посмотреть, как я обделаюсь. Паническая мысль, остановившись на крантах, пульсировала с гораздо большей частотой, чем бешено колотящееся сердце.
— Я считаю до пяти. И если ты, сука, не заговоришь, начну тебя убивать, по причине необходимой самообороны. Раз… Два…
Я почувствовал запах смазки от сунутого под нос табельного «Макарова».
— Три! — Щелкнул передернутый затвор.
Я решил, что глупо проверять шутит или нет пьяный Мерин.
Судорожно вцепившись в готовый загнуться на счет «четыре» толстый указательный палец мента, я привел в действие волшебное кольцо.
Сработало!?
Вытаращив глаза и приоткрыв рот, Мерин смотрел на свою пустую правую руку. Около тридцати секунд
— Г-где п-п-пистол-лет?
— Там же, — в отличие от Кобылина я был абсолютно спокоен, как-никак находился в родной Юпалтыне.
— Гд-де там же?
— Где и штаны.
Мерин скосил вниз глаза, челюсть еще больше отвисла.
— Ох и ё-ха-ху, блин! — Всегда грубый бас мента превратился в хрипловатый фальцет.
Выдав столь оригинальное восклицание Кобылин вновь потерял дар речи. И, кажется, вместе с этим его стеганул временный паралич. Иначе он сломал бы мне шею. В целях необходимой самообороны.
На всякий случай я на пару шагов отошел от него.
— Теперь я знаю, почему ты такой злой, — моя ехидная составляющая не могла упустить возможности поизголяться над грозным Мерином.
К нему еще не вернулась способность говорить, но в глазах я прочел немой вопрос. Хотя, если честно, то все равно бы объяснил, без всяких вопросительных взглядов.
— Сам-то ты здоровый, а там тебя, — я кивнул вниз живота Мерина, — матушка-природа обделила. Теперь я знаю, какой он, Гулькин.
Красная морда стала багровой. Новая порция адреналина привела Мерина в чувства.
— Сейчас я тебя буду убивать и теперь без всяких шуток, — он шипел змеей, не хватало только раздвоенного языка.
— Ошибочка! Убивать сейчас будут, только не меня, а тебя.
— Ты что ли, сучонок?!
— Не. Не я. Они.
Обалдевший от потери одежды, пистолета и от моей несусветной наглости, Мерин так и не понял, что пропали не шмотки, а он сам. Он, наверное, думал, что находится в своем кабинете.
Но я-то был начеку. И как только мы переместились, я определил в какую часть Юпа мы попали. Это была зона тюлюлюлистов.
Я показал Кобылину на толпу закутанных в черное людей, которая стремительно приближалась к нам.
— У-блю-сю-ка-ля-ё-ох! — Наверное мент понял, что потеря штанов с пистолетом — это такая фигня…
— Оказывается ты, Мерин, по-китайски шпарить можешь. Сроду б не подумал. Кстати, пора оправдывать свою лошадиную кличку. Беги туда. — Я показал в сторону границы зоны. — Не поминай лихом!..?
Я вновь оказался в кабинете Кобылина. Выждав секунд десять, я «моргнул» обратно.?
Увидел как с диким рыком Мерин улепетывает от пуритан юпалтынского разлива, вновь вернулся в осиротевший кабинет.?
Быстро оделся, вышел, аккуратно затворив за собой дверь.
Пропажа Кобылина не решала моей проблемы с милицией, а могла ее усугубить. Так что я вновь уселся возле дверей кабинета N 5. И как раз вовремя. В ту же секунду из-за угла вырулил Серега.
— Привет, Игорек. Ты рехнулся? На фига сюда приперся?
— Здорово. Не понял…
— Пошли скорей отсюда, пока тебя Мерин не увидел.
Я сделал вид, что совсем не понимаю, в чем дело, и, недоуменно пожав плечами, последовал за приятелем.