Бесштановый переворот
Шрифт:
— Где она? Что с ней? — Тут же вытаращенные глазенки заблестели жуткой смесью счастья и тревоги.
— Стоп! Вопросы здесь задаю я. — В нашем мире эта фраза звучит весьма банально и давно уже превратилась в штамп, но тут нормально прокатила. — Все ясно?
— Да. — Блюстыл не смог скрыть разочарования.
— Если ты мне все подробно и, главное, правдиво расскажешь о Братстве, чем занимались, какие приказы получали от Валакалы, то тогда, может быть, и я поделюсь информацией о предмете твоей страсти.
— Все скажу, непременно… Если это поможет ее найти. Вернуть.
И он мне все выложил. «Сдал»
А до пропажи брата, кстати, по моим расчетам, она произошла примерно в то же время, что и исчезновение короля Сильбульлиона, Братство вело более активную деятельность. И хоть Блюстыл и тогда являлся правой рукой колдуньи, за давностью лет плохо помнил все подробности. Только то, что в те времена по заданию главы Братства выкрали с копий огромный алмаз, затем нужны были искусный ювелир и человек с феноменальной памятью. Ну, и Стюляп. Все было исполнено. Для чего? Без понятия.
А потом что-то пошло в разрез с планами Валакалы. Это колдун помнил отлично. Она тогда разгневалась не на шутку. Кроме привычных подзатыльников, в ход пошли пинки и более весомые затрещины. Да и вся страна в ту пору бурлила. Непонятная смена короля всколыхнула всю Юпалтыну, вспыхивали мятежи, которые жестоко подавлялись. Братству пришлось совсем прекратить какую-либо деятельность. А когда сравнительно все успокоилось, появилась единственная цель — Стюляп. Если не считать, конечно, извечной задачи Братства: поиск Великой Книги Колдовства.
Когда я понял, что из Блюстыла больше ничего не вытянешь, велел ему уматывать, пообещав обязательно связаться с Валакалой и передать ведьме весточку от преданного помощника. Услышав о возможности связи со Старшей Сестрой, колдун потребовал незамедлительного сеанса. Я даже не осерчал, на обнаглевшего чародея. Его уже весьма-весьма развезло. И отказал я ему более менее в вежливой форме. С умной харей сообщил, что данная телепатическая связь возможна лишь при определенном построении звездюлей, которое придется ждать не один день. И добавил:
— Пшел вон.
Блюстыл не стал искушать судьбу. Почти. Молниеносно (я даже не успел среагировать) он наполнил стакан самоплясом и столь же быстро опрокинул его в себя, после чего пулей вылетел из номера. И тут же с лестницы донеслась удалая колдовская песня…
Рано утром, часа в два дня (а после бурной ночи это как раз утро), я пошел проведать челопундрика. Спустившись в зал, подозвал одну из официанток. Причем по имени. Ну, почти. Кто из них Дара, а кто Вара, я понятия не имел. Так что, скомкав первый звук, я всегда громко произносил: «…ара!» (во, блин, прямо как джигит какой), и вроде как получалось, что обращаюсь конкретно именно к этой официантке. И не потому, что не хотел обидеть. Близнецы не обижаются, а наоборот,
— …ара! Мне Юуа надо повидать, проводи.
— А он просил некоторое время его не беспокоить.
— Думаю, меня это не касается. Пошли.
— Как знаешь, — пожала плечами девушка.
Она довела меня до дверей своей комнаты и удалилась.
Я вошел. Челопундрик, облокотившись на подушку, полулежал на маленькой кроватке, девушки расстарались и обустроили комфортное местечко для кукленка. Юуа улыбался. Такую улыбку принято называть блуждающей, блаженной. Но мне как-то сразу пришел в голову другой эпитет — идиотская.
— Юуа! — Окликнул я челопундрика. Безрезультатно. Ноль внимания.
Я еще трижды повторил попытку, каждый раз увеличивая громкость, пока не удостоился недовольно брошенного:
— Не мешай!
Что за хрень? Может, у челопундриков существует какая телепатическая наркота, и одноухий подсел на нее? Визуально было очень похоже. Он тащился.
Я еще минут пять «поиграл в барана», того самого, что лупится на новые ворота, и собрался уже уходить, но тут Юуа меня окликнул:
— Что надо-то? — Челопундрик все еще находился в состоянии эйфории, но взгляд уже был осмысленным.
— Что это было? — Строго спросил я. Не хватало еще иметь под боком наркошу. В принципе, не мое собачье дело, так сказать, чужой монастырь, однако толику ответственности за кукленка я все еще чувствовал.
— Гм…, - Юуа был явно смущен, что подкрепило мои подозрения, — это связь была, телепатическая.
— Не свисти, видел я твои связи, но ни разу тебя так не растаскивало.
— А это была особая связь, — челопундрик смутился еще больше.
— Так, правдолюбец, или рассказываешь все как есть, или оттарабаню тебя в то место, откуда доставил сюда. — Конечно, я не собирался выполнять угрозу, и если бы Юуа догадался поработать детектором, то сразу бы понял это. Но ему явно было не до того.
— Ладно, — в голосе слышался испуг, — это точно особая связь. Как бы тебе объяснить… У вас это называется размножаться или типа того…
Я понял. Конечно же не размножаться, а именно, типа того. Ежели бы мы при этом каждый раз еще и размножались бы, давно бы обогнали по численности китайцев вместе с индусами. Ни фига себе! На мгновение захотелось стать челопундриком. Лежишь себе дома, вроде как ничего не делаешь, а на самом деле…
— Все, пардон, проехали. — Я чувствовал себя неловко, угрозой вторгся в интимную сферу одноухого телепата. Но кто ж ведал? — Мне надо узнать, как дела у Каласада и всех остальных узников. Все ли живы, здоровы, в общем, где они и как? Поинтересуйся у своей подружки.
— Уже давно все знаю. — Не без обиды сказал Юуа. — Все живы, их не бьют, не пытают, даже кормят хорошо. Только никуда не выпускают. И все за Палю очень волнуются.
— И место знаешь, где они содержатся?
— Примерно.
— Хорошо. Потом с моим помощником прогульнешься по Юпу, покажешь ему точное место. А теперь передай своей Яюе, чтобы она сказала Каласаду, что у Пали и у Валакалы, чтоб ей, все нормально.
— Ты что?! Это я дефективный, разговариваю со всеми. А Яюя не такая, она хорошая…