Бессилие власти. Путинская Россия
Шрифт:
Государство в России должно располагать мощным экономическим сектором в промышленности, строительстве, энергетике; вся социальная сфера и культура должна находиться в его ведении. Государство должно строить дороги и мосты, недорогое жилье для населения. Для этого должны быть созданы многие тысячи федеральных, региональных и муниципальных компаний и банков, жестко регламентированные в плане расходования средств, включая оплату труда руководителей (менеджеров) этих предприятий. Все былые догматические рассуждения о «вредности» государственного предпринимательства, как показал глобальный кризис, оказались несостоятельными.
Разобщенный олигархат
«Государство не может строить мост, в противном случае это приведет к инфляции», – утверждал незадолго до кризиса министр финансов, который нисколько не изменил эту свою дремучую догматическую позицию ни в ходе глобального кризиса, ни после него. Это – кредо финансовых властей страны. Поэтому и дорог нет, и строительство их скорее всего не предвидится. Государство
«Наша задача – строительство рынка», – утверждает другой видный руководитель огромной государственной корпорации, в то время как общеизвестно, что рынок всегда рассматривался, причем самыми фанатичными его приверженцами, всего лишь как инструмент, средство распределения ресурсов, а не цель и не задача.
«Надо дать возможность предпринимателям самим решать вопрос об увольнении наемных рабочих»; «надо удлинить рабочее время»; «я никогда не видел, чтобы компания добивалась успеха, не сокращая рабочих», – утверждает олигарх. При этом он гордо заявляет, что изъездил весь мир и «хорошо» знает деловую практику повсюду. Похоже, что ездить-то он ездил, но полезного ничего не увидел и ничему не научился. Эту же точку зрения «творчески» развивает другой олигарх, недавно выпустивший автомобиль какой-то странной марки «Ё-авто»; он предлагает установить 60-часовую работу в неделю для трудящихся (вернуться к концу XIX в., когда предприниматели эксплуатировали рабочих как рабов, в том числе детей).
Такие вот дремучие идеи высказывают представители отечественного большого бизнеса, предлагая рецепты XIX в. как «средства модернизации» страны в XXI в. B обществе постоянно, на протяжении многих лет, говорится о разного рода «кризисах» в стране. Может быть, все это так, но самый главный кризис – это кризис в кадрах управления.
В огромной стране способных людей – в любом крупном городе, вузе, НИИ хоть отбавляй. Но в этом «вопросе» надо работать, выявлять и привлекать к делу. Особый вопрос – управленческие кадры в государственном секторе: а) административном управлении госучреждений, б) финансово-экономическом секторе. Здесь крайне низкий уровень подготовленности специалистов, отсутствие объективной системы подготовки, оценки и карьеры кадров. Все делается через личные связи и личный интерес. Это очень сложная сфера реформирования, руководить ею должны особо подготовленные люди, доказавшие свою принципиальность, честность, преданность интересам общества. Иногда создается впечатление, что сама власть не верит в реальность серьезных перемен, ею же провозглашаемых. А потому обеспокоена блеском фасадной стороны «строящегося здания», а не прочностью его фундамента и стен. В этой связи у меня вызвала интерес реакция олигархата на выступление премьера Владимира Путина в Государственной думе 20 апреля 2011 г. Сразу же на следующий день, после проведения своего съезда (Российский съезд промышленников и предпринимателей, РСПП), видные олигархи пришли к премьеру в Белый дом – «поговорить по душам». Пришли с очень важной идеей: поскольку Владимир Путин не соглашается уменьшить налоги на компании, целесообразно, на взгляд РСПП, «ослабить курс национальной валюты через девальвацию». Ясно, что эффект для крупных компаний, ведущих дела в инвалюте, равен снижению налогов. Но для 90% населения – это снижение их уровня жизни, поскольку немедленно последует рост цен; а зарплаты-то ведь не повышаются. Президент фонда «Сколково» Виктор Вексельберг так описал диалог власти и большого бизнеса на этой встрече: «На фоне высокой цены на нефть сегодняшний курс рубля неизбежно оказывает определенное давление на экспортные сектора в нашей экономике, и с определенным опозданием он, безусловно, скажется и на обрабатывающих секторах. Поэтому тема, связанная с рациональным уровнем нашей валюты по отношению к преференциям, которые сегодня есть, прозвучала сегодня очень остро. Поэтому премьер-министр дал поручение ЦБ, Минфину, Минэкономики, совместно с представителями бизнеса, провести в кратчайшие сроки консультации на площадке Минфина и ЦБ, для того чтобы взвесить все соответствующие ресурсы и возможности, связанные с определенным разумным уровнем влияния на тот рациональный уровень нашей национальной валюты, который необходим для поддержки экономики». (См.: МК, 2011, 23 апреля, с. 1.).
Витиеватые, не очень вразумительные комментарии олигарха направлены, как мне показалось, на сокрытие главной цели предложения: «Рубль надо обрушить!» Тогда им, олигархам, будет хорошо, поскольку такая девальвация рубля приведет к реальному снижению налоговой нагрузки на прибыль крупных корпораций. Другие последствия девальвации, в частности снижение заработной платы и пенсий, олигархат не волнует. Поскольку их прибыль формируется за счет экспорта – вывоза за границу растущих объемов сырья и полуфабрикатов, – их волнует только «их», олигархов, «проблема» – как увеличить прибавочную стоимость. Отсюда, ясное дело, эту «проблему» они в очередной раз предлагают решить за счет трудящихся страны.
Как этого можно добиться? Да очень просто: через денежный станок, работающий круглосуточно, увеличивая поток денежной массы, который и приведет к девальвации рубля – снижению ее стоимости, поскольку цены немедленно устремятся вверх.
Если Путин пойдет на это – такое решение будет означать и девальвацию его слов относительно необходимости «бережного отношения к рабочему, человеку труда», сказанных им в своем выступлении на заседании Госдумы 20 апреля. А ведь G-20 в 2010 г. рекомендовала не ослаблять национальные валюты в поисках сомнительных преимуществ для экспортеров, поскольку такие меры негативно отражаются не только в сфере международной торговли, но и на социальной обстановке внутри страны. Вопрос у меня другой: почему олигархи так смело ставят перед премьером вопросы, в которых заинтересованы только они, самые богатые, откровенно игнорируя интересы общества? Да и ответ есть: Россия – это «их – олигархов» государство, народ которого они самым жестоким образом эксплуатируют. При этом они не озабочены и судьбой «своего» государства – они его взяли в аренду.
Происхождение коррупции в новой России
Взрывное развитие коррупции стало безусловным, закономерным результатом той внутренней политики, которая осуществлялась Ельциным и его «двором» со времени прихода к власти. Первой акцией, которую он предложил еще на 1-м съезде народных депутатов (май – июнь 1990), – это ликвидация Народного контроля в Российской Федерации как системы; т.е. уничтожались контрольные органы, опирающиеся на общественную активность. Это все – под одобрительное улюлюканье санкюлотствующих депутатских групп. Эту ликвидацию важного контрольного органа тогда пришлось осуществить мне, как первому заместителю Председателя Верховного Совета России. Делал это я с крайней неохотой, понимая, что контрольные механизмы надо укреплять, а не ликвидировать. Но было принято решение съезда – верховного органа власти в России, и его надо было исполнить.
Помните, как тогдашний премьер Иван Силаев не мог понять логики этого решения, когда мы обсуждали вопросы, связанные с трудоустройством очень квалифицированных специалистов этого уничтоженного ведомства.
Когда Герман Греф ликвидировал Торговую инспекцию из подведомственного министерства, я вспомнил и тот эпизод с ликвидацией Комитета народного контроля. В общем, преемственность с политикой Ельцина – полная. Торговая инспекция в системе Министерства торговли СССР была создана еще в 30-е гг., по аналогии с системой, действовавшей в США. Конечно, в наших современных условиях она была исключительно необходимой – столько проблем, как в торговле, вряд ли можно наблюдать в других сферах. Некачественные товары, мошенничество даже в крупных супермаркетах, завышение цен, обвешивание и многое другое – разве это задачи санитарного контроля? Привлечение Ельциным в правительство и на высокие должности совершенно непригодных для выполнения ими стоящих перед обществом колоссальных задач, но пронырливых, циничных, жадных – то, с чего, собственно, и начал Ельцин после того, как уверовал, что стал полновластным «хозяином» России, – с этого времени процессы становления России как коррумпированного государства стали набирать свои обороты. Порочная организация системы власти, непрофессионализм, слабые кадры, отсутствие механизмов контроля сверху донизу – основа ее произрастания в любом государстве.
Так получилось, что большая часть псевдореформаторов, которые вместе с Гайдаром пришли в федеральное правительство, впоследствии стали очень богатыми людьми, а видели мы их в зале заседаний Верховного Совета в период, когда они только что заняли своим правительственные посты в довольно жалком положении (одежда – старая, изношенная, рубашки – несвежие, бесцветные, тонкие шейки, болтающиеся в чересчур большом размере ворота (Чубайс); а ситуация с Гайдаром была попросту комичной – она вызывала смех депутатов-политиков: толстый, обрюзгший и все время пьющий воду из крана, находясь на трибуне с чмокающей речью. Как-то в сердцах на съезде народных депутатов Аман Тулеев сказал (обращаясь к Ельцину): «Если будем продолжать эту политику, Борис Николаевич, прочмокаем Россию!» – в огромном зале Кремлевского дворца – хохот, сотрясший его своды.
И вот – сразу же после ухода из правительства все эти люди вдруг стали банкирами, директорами корпораций, руководителями «фондов», – в общем, очень состоятельными людьми. Они заранее заготовили для себя «парашюты» – так ныне на Западе называют эту коррупционную систему. Много было фактов, показывающих об отсутствии должного порядка в использовании наших скудных финансовых ресурсов, – напомню, что баррель нефти тогда стоил что-то порядка 12 долл., важна была каждая копейка. Верховный Совет, обладая исключительными правами контроля в бюджетной сфере, на деле не имел детальной информации о том, как расходуются средства, в том числе и валютные. Наши запросы в правительство и беседы с министрами и специалистами ведомств обнажили странную картину – как оказалось, и в правительстве, его профильных министерствах – также не знали реальной ситуации с «доходами – расходами» государства. В этом мне признался Виктор Черномырдин, которого на съезде народных депутатов мы избрали главой правительства вместо отправленного в отставку Гайдара (декабрь 1992). Черномырдин заверил меня в том, что «он наведет порядок в правительстве и все будет согласовывать с Верховным Советом». Полагаю, что на первом этапе Черномырдин искренне желал сотрудничества с парламентом, но его пыл «охладил» Ельцин, а затем и сам премьер «понял» преимущества бесконтрольной деятельности и послушно выполнял команды кремлевского хозяина и его аппарата (администрации).