Бессилие
Шрифт:
Через пять минут на стадионе появились первые зрители. Воздух наполнился взволнованными голосами и звуками сотен шагов — зрители торопились занять отведенные им трибуны. Небо окрасилось в густой исчерна-синий цвет, и на нем зажглись первые звезды. К Бэгмену и участникам подошли Хагрид и профессора МакГонагалл, Грюм и Флитвик. У профессоров на шляпах, у Хагрида на спине кротового жилета светились большие красные звезды.
— Мы будем патрулировать снаружи, — сообщила участникам состязания профессор МакГонагалл. — Если кто-нибудь попадет в беду
Чемпионы кивнули.
— Тогда вперед! — весело скомандовал Бэгмен четверым патрульным.
— Удачи, Гарри, — шепнул Хагрид, и патрульные разошлись в разные стороны, каждый на свой пост вокруг лабиринта. Коснувшись палочкой горла, Бэгмен тихо произнес:
— Сонорус!
И тут же его усиленный волшебством голос разнесся по всему стадиону:
— Леди и джентльмены, третье и последнее состязание Турнира Трех Волшебников начинается! Разрешите мне напомнить вам турнирное положение участников на сегодняшний день! Первое место делят между собой мистер Седрик Диггори и мистер Гарри Поттер, оба — школа «Хогвартс»!
Зрители захлопали. Гарри все же смог в полумраке отыскать глазами Таню, а потом и Глеба, с которым он теперь «плотно сотрудничал». Тот холодно ему кивнул.
Остаток речи Бэгмена он не слушал. Все его существо сконцентрировалось на том, что ему надо сделать.
Свисток — и оба чемпиона вошли в Лабиринт…
========== Суицид. ==========
(Я не упоминаю того, что случилось в лабиринте, и когда оба участника школы Хогвартс коснулись Кубка)
Гарри упал навзничь. Проклятый Кубок упал около его головы. Тело Седрика Диггори рухнуло рядом с ним. Сил подняться на ноги у него не было: проклятая сцена убийства однокурсника и возражения этого ублюдка все еще стояла перед глазами.
Но тут кто-то теплыми руками смог перевернуть его на бок:
— Гарри, Гарри! Очнись, Гарри! Брат!
В его глаза смотрели зеленые, заплаканные глаза Тани.
— Сестра… — едва смог выдохнуть Гарри; холод в его груди противно расползался по телу. Боль застыла в груди тугим комом. — Я… я…
— Не говори ничего… Сейчас…
— Он вернулся… Лорд… вернулся… — прошептал он.
Его сил хватило лишь на эту короткую фразу: небо над ним закружилось в хороводе, его глаза закатились, и он потерял сознание…
***
Очнулся он уже в Больничном крыле. Мадам Помфри, едва увидев, как Гарри открыл глаза, сразу же начала давать ему мерзкие лекарства. Парень ощущал себя выжатыми как лимон; хотя он спрашивал, что случилось, лекарша не отвечала на его вопросы.
— Спите, мистер Поттер. Вам очень нужен отдых…
Юноша взглянул на ближайшее к нему окно: небо давно было темным, и непроглядным. Притвориться, что он спит, было самым простым делом — он перевернулся набок, и прикрыл веки.
Наверное, он все же задремал. Проснулся он сразу от двух вещей — от того, что ему что-то ярко светило в лицо, и
— Гарри! Брат! Проснись!
Все свечи догорели, и небольшой зал с рядами кроватей едва виделся в ночной тьме. Лицо Тани Гроттер освещала полная луна, и блеск ее глаз в темноте казался ярче.
— Сестра? — Гарри — не с первой попытки, но все же смог сесть. Голова кружилась и болела.
— Нам надо немедленно приводить наш план в исполнение… Диггори, отец убитого участника, хочет, чтобы ты дал показания, что именно ты убил его!
— Но я не убивал… Его убил Хвост. — Изумленно выдохнул
— Гарри, утром за тобой придут авроры, и заберут в тюремную больницу. До выяснения всех обстоятельств… Тебе нужно бежать, прямо сейчас… Я принесла перо и пергамент. И стянула у мадам Помфри твою мантию. Взяла так же твой альбом с фотографиями… Палочку придется оставить здесь… Мантия-невидимка у меня с собой. Помфри под «Храпундусом»…
— Таня…
— Гарри! Быстрее! Глеб уже ждет тебя, чтобы переправить в своей ступе в Тибидохс! А я приеду позже! Обещаю!
— Хорошо… — Гарри откинул одеяло, и попытался встать. Его шатнуло, и он был вынужден схватиться за плечо Татьяны. — Думаю, достичь обрыва в моем состоянии будет проблематично.
Он взял перо и пергамент и принялся с остервенением писать…
— Я позабочусь о том, чтобы ты достиг Бейбарсова со ступой. — Сказала Таня.
***
— Ну, — бросил Бейбарсов, — наконец-то!
— Я плохо себя чувствую, Глеб. Пыточные заклятия так быстро не проходят. — Гарри едва это говорил: парень дико устал, на лбу выступили бисеринки пота, но они с Таней все же достигли ступы с черным магом. Впереди был крутой обрыв. Под ним плескалась вода.
— Руку!
Гарри вытянул левую руку вперед: Глеб полоснул по вене кинжалом. Горячая кровь полилась сразу же…
Таня тем временем тщательно собирала ее в колбу. Времени было у них не много. Там, откуда должно было взглянуть солнце, уже начала разливаться зоря — небо приобретало все более и более светлые оттенки, и звезды гасли одна за другой.
— Так… Поливай ею обрыв, — скомандовал Глеб, — Гарри, рви свою мантию в клочки. Только не забудь оставить немного крови… на мантию!
Мантия участника Турнира трех волшебников была с огромным порвана им в клочья. Слишком много бед и горя принес ему этот год. Еще и в убийстве обвиняют, которого он не совершал. Хватит с него.
Таня сделала, что следовало сделать. Они с Глебом сами придумали эту имитацию суицида, и сейчас она исполняла ее в точности с заранее согласованным планом. Конец Турнира даже им немного подыграл — если бы не состояние Гарри, и то, что он чудом выжил.
Гарри и Таня вместе вымазали в крови разорванную мантию. Потом Глеб швырнул ее в обрыв — она удачно повисла на корнях, которые выступали над водой. Таня, ухмыльнувшись, швырнула использованную колбу подальше в воду, где она благополучно утонула.