Бессильная
Шрифт:
Она ворчит, что одобряет эту идею, но ее голос слаб. Она быстро угасает. Ее кожа нездорово бледна, что только подчеркивается лунным светом, а дыхание учащенное и поверхностное.
Я знаю разницу между болью и ядом, и это, несомненно, последнее.
Поэтому я не даю ей уснуть, занимаю ее. Я тихонько разговариваю с ней, дразня ее и вспоминая старые времена. В ответ она в основном смеется или кивает головой, но я согласен на все, лишь бы не молчать.
Луна — наш единственный проводник, отбрасывающий бледный свет, который мало освещает гору, на которую мы
Я чувствую, как она прижимается головой к моему плечу, изнемогая от усталости и мучительной боли. — Эй, — тихо говорю я, легонько подталкивая ее, чтобы она не заснула. — Мы почти на месте. Еще немного. — Я чувствую, как она устало кивает, и пытаюсь ускорить шаг.
Я вижу плоское плато вершины, возвышающееся над нами.
Почти пришли.
Я карабкаюсь, руки скребут по камню, камни выскальзывают из-под ног. Я уже не раз срывался, терял опору и чуть не отправил нас на верную смерть. Но мы почти добрались. Этот кошмар почти закончился. Мы почти свободны.
Я вижу тени фигур, выстроившихся вокруг нас. Они ждут нас. Зрения смотрят, как мы карабкаемся на вершину, задыхаясь и обливаясь потом, голодные и измученные.
Воодушевленные.
Мы сделали это.
Я перетаскиваю себя через край, Энди крепко держится за меня. Только мое достоинство заставляет меня встать на ноги, хотя усталость грозит покалечить меня.
— Мы сделали это, — выдохнул Брэкстон рядом со мной, когда мы все стояли, ошеломленные. Плато представляет собой большую плиту из неровного камня и грязи, простирающуюся гораздо шире, чем кажется снизу. Я оглядываюсь вокруг, сканирую окрестности, замечаю десятки Зрений, усеивающих вершину.
Затем мой взгляд останавливается на высоком деревянном столбе, вкопанном в землю на дальнем конце пика. На его вершине висит зеленый потрепанный флаг, развевающийся на ветру.
Что это за новая игра?
Краем глаза замечаю движение, прищуриваюсь в тусклом свете, чтобы сфокусироваться на фигурах, поднимающихся на противоположный склон плато и присоединяющихся к нам. И, несмотря на темноту, я точно знаю, кто это.
Джекс. Эйс. Пэйдин.
Мы все смотрим друг на друга, каждая группа ошеломлена и неподвижна.
Вперед выходит Зрение, его голос отчетливо слышен, когда он читает послание с рваной бумаги в своей руке. — Мы рады, что вы научились работать как единое целое, но это Испытание еще не закончено. Правила игры немного изменились, поэтому победит тот, кто первым захватит флаг. — Он прочищает горло, прежде чем продолжить: — Среди вас может быть только один победитель. Вопрос только в том, кто?
Тишина.
Затишье.
Его слова проникают внутрь, просачиваясь в мой мозг. Я не должен удивляться. Это будет отличным развлечением — наблюдать, как мы работаем вместе, чтобы в конце концов разорвать друг
Потому что это было слишком легко, несмотря на то, как трудно было добраться до вершины Плюммета. А я уже должен знать, что всегда есть подвох, всегда есть цена. Мой собственный отец научил меня этому.
Мы все смотрим друг на друга, переводя взгляд с соперников на потрепанный флаг, который вдруг стал так важен для нашей победы.
И тогда мы ополчаемся друг на друга.
Начинается хаос.
Глава 43
Пэйдин
Тьма и разрушение — это все, что я знаю. Две группы сталкиваются друг с другом, силы сталкиваются, крики прорезают ночь. Но когда мои глаза находят его глаза в тусклом свете, я без колебаний наношу удар кулаком в челюсть.
Эйс отшатывается назад, ошеломленный силой и яростью, которые я вложила в удар. Я улыбаюсь. Мне так хотелось сделать это весь день. Каждый день.
Драка вокруг нас стихает. Я вижу только его и красное пятно, затуманивающее мое зрение — причина крови и ярости, слившихся воедино.
Я собираюсь убить его.
Моя нога вонзается ему в живот, вытесняя воздух из легких, а затем я наношу удар в нос, чувствуя, как он трескается от тошнотворного наслаждения. Мое тело — мое единственное оружие. У меня нет ни ножей, ни лука, ни мечей, за которыми можно спрятаться. Но я бы не хотела, чтобы было иначе. Я хочу сделать это голыми руками.
Я почти поражшен тем, как извращенно и талантливо король умеет устраивать шоу. Он знал, что мы идем на это Испытание в надежде отомстить, а вместо этого велел нам работать вместе. Так наши враги стали нашими соратниками. Но теперь король дает нам и людям то, что они хотят.
Мы разрываем друг друга на части.
Эйс наконец-то переводит дыхание, задыхаясь, он ухмыляется, положив руки на колени. — О, ты просто ждала этого, не так ли?
— Вообще-то с той поездки в замок, — говорю я, вспоминая, как он мне не нравился уже тогда, еще до того, как он попытался меня убить. Дважды.
— Ну, ты мне тоже никогда особо не нравилась, — выплевывает он, когда кровь течет у него из носа и стекает на подбородок. Я двигаюсь, намереваясь нанести удар ногой ему в висок, но внезапно меня окутывает темнота. Как будто он накинул мне на голову тяжелое одеяло, приглушая свет вокруг меня.
Теперь я зла и раздражена.
Но я знаю, как устроена эта игра, и взмахиваю руками, делая несколько шагов вперед. Иллюзия раздвигается, и тьма, как дым, развеивается по ветру. Я моргаю, глаза адаптируются, пытаясь найти Эйса в этой суматохе.
И тут я начинаю задыхаться.
Воздух вырывается из моих легких, трахея сдавлена. Твердый, грубый предмет прижимается к моему горлу, заставляя меня задыхаться, пытаясь глотнуть воздуха. Я бью когтями по предмету, прижимающемуся к моей шее, по предмету, отделяющему меня от жизни и смерти.