Бессмертие

Милтон Анна

— Нет, — его губы ласково бродили по моей щеке, спуская к ключице. Затаив дыхание, я наслаждалась нежностью Дэниэла. — Я говорю тебе чистую правду! Ты действительно сочинила прекрасную музыку! Можешь поверить знатоку, как я!

Его самодовольный голос заставил меня рассмеяться. Дэниэл засмеялся вместе со мной.

— Теперь твоя очередь мне что-нибудь сыграть, — успокоившись от смеха, сказала я в пол голоса.

— Что именно ты хочешь услышать? — шепотом спросил он, его губы теперь оказались на моей шее.

Внутри

меня бурно пульсировала кровь, внутри меня все сжалось, когда его губы приоткрылись. Нет, я не должна его бояться! Он ведь хороший, он не плохой...

— Что тебе больше нравится, — я слабо пожала плечами.

— Ну, мне много чего нравится, — многозначительно ответил Дэниэл. — Но больше всего мне понравилась твоя мелодия души!

— Ты преувеличиваешь.

— Нет, не преувеличиваю, — его голос был сладок, как медовый нектар.

— Ладно, закрыли эту тему, — со вздохом, неохотно проговорила я.

Дэниэл, поцеловав в мочку уха напоследок, отстранился от меня и вернулся к черному роялю. Я встала со стула и, перебирая ногами, подошла к нему. Дэниэл выглядел очень расслабленно и уверенно, в отличие от меня. Я же всегда сжималась и напрягалась. За это меня часто ругала моя учительница по фортепиано.

— Итак, сыграй мне что-нибудь из своего личного предпочтения, — попросила я.

Дэниэл кивнул.

Потом, его тонкие пальцы прикоснулись к клавишам рояля, и зазвучала музыка. Гармония звуков поражала меня, что у меня отвисла челюсть. Чье бы это не было произведение — Дэниэл играет его лучше всех! Меня немного насторожило, что музыка, которую он сейчас с душой играл — была грустной, как и моя.

Мелодия продолжалась больше пяти минут, но я была готова слушать это совершенство хоть всю жизнь! Дэниэл был по-прежнему расслаблен и спокоен, в отличие от меня. Когда наступила кульминация мелодии, то мое сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Я с трудом могла сдерживать свои эмоции в себе.

И мне понравилось то, что концовка была окончена не грустно, как это было у меня.

— Это… прекрасно, — пробормотала я, абсолютно сбитая с толку.

— Йоко Канно, называется «Друзья», — восхищенно сказал он, снимая пальцы с клавиш. Он повернул голову в мою сторону и слегка улыбнулся. — Тебе понравилось?

— Безусловно! — разве может быть другой ответ...

— Я рад, — его правая рука потянулась к моей руке.

И вот мое сердце неровно забилось, и по коже пробежался неистовый холодок. Дэниэл заметил дрожь в моем теле, и тут же отпустил мою руку.

— Может, хочешь выпить горячего чая? — поинтересовался он, блеснув белоснежными зубами.

— Очень даже человеческое предложение! — похвалила я.

Дэниэл рассмеялся.

— Так ты согласна?

— Да, — кивнула я. — Думаю, согреться мне не помешает.

Дэниэл плавно встал со стула, аккуратно и приглушенно закрыв крышку рояля, и взял меня за руку. Не спеша, мы направились к лестнице.

Поднявшись наверх, мы завернули направо и оказались в просторной светло-голубой кухне с навесным потолком, где во всю восточную и западную стену были вставлены большие окна. Еще, здесь было много растений. Так что на кухне было свежо, как и во всем доме!

Он посадил меня на стул, а сам начал хозяйничать на кухне. Я удивлялась, зачем ему нужна кухня, если в ней для него нет никакой надобности? Они ведь не едят человеческую еду…

— Зачем тебе… такой большой дом? — непонимающе спросила я, оглядывая огромную светлую кухню.

— Хоть мы и вампиры, но в человеческих потребностях тоже нуждаемся, — усмехнулся он, не поворачиваясь ко мне лицом. — Будет выглядеть совсем дико, если у нас не будет дома!

— Разве все вампиры такие… цивилизованные? — удивилась я.

— Нет, не все. Но большинство из нас — да.

— А как живут эти «не все» вампиры? — допытывалась я.

— Некоторые скитаются по всему миру, изучают философию, науки, искусства. Некоторые остались жить в том времени, в котором они были обращены, и в котором они жили, будучи человеком.

— В смысле остались жить в том времени? — не поняла я.

— Ну, допустим, если кто-то родился в Эпоху Ренессанса — эпоха интеллектуального и художественного расцвета — то у него сохраняется этот стиль в интерьере, в одежде, и он разговаривает совсем иначе! — он замолчал, на несколько секунд повернувшись ко мне лицом. Я по-прежнему ничего не понимала. — То есть, они не хотят мириться с изменениями в мире, и сохраняют те же правила и законы, что были в их время.

— Ох, теперь все ясно… — выдохнула я, а Дэниэл продолжил готовить мне горячий чай.

Я опустила голову вниз и стала рассматривать гладкий светло-бежевый стол.

— Чай готов, — радостно сообщил Дэниэл, а я вздрогнула, резко подняв голову.

Он поставил передо мной темную кружку с черным чаем, от которого так и веяло теплом. Я прижала ладони к кружке и закрыла глаза. По телу пробежался жар, а потом волна дрожи. Я старалась быть расслабленной, чтобы не замерзнуть.

Я поднесла кружку ко рту и сделала небольшой глоток. Горячий чай обжог кончик языка, но это даже было хорошо. Тепло с каждой с каждой минутой наполняло мое тело больше и больше. А потом… по закону подлости заурчало в желудке...

— Извини, я даже не подумал, что ты проголодаешься, — растеряно пробормотал он, видимо, услышав жалование моего желудка.

Растерянным Дэниэл кажется еще больше похожим на человека.

— Ничего, — я слабо пожала плечами, продолжая наслаждаться горячим сладким чаем, — я не голодна.

— Я же слышал, — пробурчал Дэниэл и резко метнулся к холодильнику. Открыв дверцу, он яростно прошипел.

— Да не волнуйся ты так! — вздохнула я. — Я не умру оттого, что не ела всего несколько часов!