Бессмертные (Сборник)
Шрифт:
Я хотел лишь оттолкнуть его, но Джером взвыл, пошатнулся и вытянул руки, не подпуская меня к себе. Будто внезапно время пошло вспять и мы снова оказались в младших классах средней школы: он — самый известный школьный забияка, а я, в конце концов достаточно выросший и накачавший мышцы, чтобы оказать ему достойное сопротивление. Сейчас Джером сделал тот же самый девчоночий жест, как и в первый раз, когда я дал ему сдачи.
Это сбило меня с толку.
Выпущенная из дальнего угла комнаты арбалетная стрела со свистом пролетела над самой моей головой и завибрировала,
— Ни с места! — хрипло приказал папа.
Он стоял на коленях, но был очень, очень зол. И уже перезарядил арбалет, так что следующий выстрел не был бы предупреждающим.
— Вылезай! — закричал я Майклу.
И если до сих пор он думал, что это очередная реконструкция перестрелки в О. К. Коррале, [3] то в конце концов до него дошло. Вместе с градом осколков он выпрыгнул из ближайшего окна и бросился бежать. Я был прав: солнце село или почти село, так что не могло причинить ему серьезного вреда.
3
Вооруженное столкновение двух группировок, боровшихся за власть в г. Тумстоун, шт. Аризона, в 1881 г.
Домчавшись до машины, он открыл дверцу со стороны водителя, забрался внутрь и включил двигатель.
— Шейн! Давай!
— Секундочку! — прокричал я в ответ. Я смотрел на отца, на его движущуюся татуировку. Арбалет был нацелен прямо мне в грудь. Одной рукой я вращал лом, другой серебряную цепь. — Ну, твой ход, папа. Что теперь? Ты хочешь, чтобы я сцепился с мертвым Джеромом? Это сделает тебя счастливым?
Но папа смотрел не на меня, а на Джерома, съежившегося в углу. Я причинил ему серьезный вред — то ли силой удара, то ли серебром. Половина лица выглядела обожженной и словно бы разлагалась на глазах, а мертвец захлебывался рыданиями.
Отец одарил его взглядом, который я столько раз ловил на себе, что не мог не узнать. Обманутые надежды — вот что он выражал.
— Мой сын, — с отвращением произнес отец. — Ты губишь все.
— Полагаю, Джером больше твой сын, чем я.
Ровным шагом я направился к двери, не желая доставить ему удовольствие зрелищем моего бегства.
Я знал, что в его руках заряженный арбалет.
Я знал, что он целится мне в спину.
Спусковой крючок щелкнул, стрела со свистом рассекла воздух. Испугаться у меня не хватило времени, я лишь — как и отец — испытал горечь обманутых надежд.
Вот только стрела не вонзилась в меня. И не потому, что отец промахнулся.
Уже в двери я повернулся и увидел, что он вогнал стрелу с серебряным наконечником в череп Джерома. Тот без единого звука сполз на пол. Теперь уже окончательно мертвый. Слава богу.
Книга «Волшебник из страны Оз» упала обложкой вниз и теперь лежала рядом с его рукой.
— Сын. — Отец отложил арбалет в сторону. — Пожалуйста, не уходи. Ты мне нужен. На самом деле.
Я покачал головой.
— Эта штука… она продержится еще несколько дней, — продолжал он. — Татуировка. Она
— Ну, значит, тебе не повезло.
Он снова схватил арбалет.
Я метнулся вправо, в прихожую, перепрыгнул обломки кушетки и приземлился на растрескавшемся, неровном полу кухни. Там пахло грязью и химикатами, на стойке виднелся аквариум, полный мутной жидкости, а рядом с ним автомобильный аккумулятор — что-то вроде набора для серебрения цепей в домашних условиях.
Еще здесь имелся холодильник, допотопный, годов пятидесятых, грохочущий и гудящий.
Я открыл его.
Папа собирал кровь Майкла в бутылки — старые, грязные молочные бутылки, которые выуживал из груды мусора в углу. Я схватил все пять бутылок и одну за другой начал швырять в окно, целясь в большой валун рядом с деревом.
Бах! Бах! Бах! Бах…
— Прекрати! — со злостью крикнул папа. Боковым зрением я отметил, что он стоит в двери, целясь в меня из арбалета. — Я убью тебя, Шейн! Клянусь, я сделаю это.
— Правда? Хорошо, что ты успел вытатуировать меня на груди вместе с остальными умершими членами нашей семьи.
Я закинул руку для очередного броска.
— Я могу вернуть к жизни твою мать! — выпалил папа. — Может, даже твою сестру. Не делай этого.
О господи! В глазах у меня на мгновенье потемнело.
— Бросив эту бутылку, — теперь он почти шептал, — ты лишишь их последнего шанса вернуться к жизни.
Мне вспомнился Джером — его обвисшие мышцы, шероховатая кожа, страдание и ужас в глазах. «Ты хочешь оставаться здесь?» — спросил его я. «Нет. Это причиняет боль», — ответил он.
Я метнул последнюю бутылку с кровью Майкла; она попала точно в цель и разбилась, обдав валун красными брызгами.
Может, он и в самом деле собирался убить меня. Но, вслушиваясь, я так и не дождался щелчка пускового крючка.
— Я сражаюсь за благо человечества, — провозгласил он.
Это был его последний, самый веский аргумент. Прежде он всегда на меня действовал.
Повернувшись, я посмотрел папе прямо в лицо.
— Думаю, в тебе уже ничего человеческого не осталось.
Я прошел мимо него, и он не остановил меня.
Майкл вел машину как сумасшедший, и мы мчались к выезду на автостраду, вздымая клубы пыли, наверно, в милю высотой. Он снова и снова спрашивал меня, как я себя чувствую, но я не отвечал, а просто глядел в окно на яркий закат и одинокий полуразвалившийся дом, исчезающий вдали.
Мы пролетели мимо указателя, обозначающего границу города Морганвилля, и тут один из вечно прячущихся в засаде полицейских автомобилей преградил нам путь. Майкл сбросил скорость, остановил машину и выключил двигатель. Порыв пустынного ветра сотряс автомобиль.
— Шейн!
— Да?
— Он опасен.
— Знаю.
— Я не могу просто спустить это на тормозах. Ты же видел…
— Видел, — подтвердил я. — Знаю.
«Однако он по-прежнему мой отец, — захныкал маленький, испуганный малыш внутри меня. — Он все, что у меня осталось».