Бессмертные. Путь Свободы

Плотников Евгений

В приоткрытую дверь заглянул уже знакомый послушник.

– Доброе утро…

Олин перебил его и спросил:

– Как утро?

– Да, вы проспали почти стандартные сутки. Епископ ожидает Вас у себя. Крайняя дверь по правой стороне на втором этаже.

Олин подумал, что разберётся и уточнять, где лестница не стал.

– Спасибо.

– На все воля Первого, – быстро сказал парень и так же быстро закрыл дверь.

По невзрачным, усталым от времени коридорам Олин дошёл до двери епископа. Золотыми буквами на двери красовалась надпись: «Рафаил Дерк. Епископ церкви Первого». Три коротких стука и голос из-за двери:

–

Да, да, входите.

Голос показался Олину раздраженным. В просторной комнате было чисто. Тонкая тюль закрывала окно. Белые лампы интенсивно излучали белый же свет, уменьшая интенсивность коричневого, льющегося из окна.

– Олин, – Седой привстал из-за стола с большим монитором, который был развернуть к стене. – Подойдите сюда.

Седой сделал знак рукой подзывая приближенного. Что-то в состоянии епископа казалось странным. Он быстро провел параллель – Саливан вёл себя также в момент последней встречи.

Олин приблизился.

– Дайте руку, – попросил Седой. Приближенный подал правую руку, зная, что будет дальше.

Седой достал из кармана уже виденную ранее трубку, одел на палец, и она показала положительный результат.

– Да-м, – задумчиво произнёс Седой. Его руки тряслись, когда он снимал трубку.

Олин раздражённо спросил:

– Что это значит? Епископ Саливан проделывал похожее!

– Хм, – Седой задумался, приводя себя в чувства. – Ты – Серый Джек, кровь от крови Агастус Блонжек, и я не знаю поздравлять тебя, да и всех нас, или нет с этим известием.

8 Лизз

И вновь серое ничто сменилось россыпью звёзд, пустотой и чернотой. Почувствовав рвотный позыв, Лизз глубоко вдохнула, выдохнула и села на край кровати.

– Стыковка со спутником ЦУС через семьдесят минут, – выдала система корабля, убедившись, что временная хозяйка роскошных апартаментов не спит.

– Первый внял моим молитвам! – в голос произнесла Лизз, хотя религиозностью не отличалась.

На мультифон пришло множество сообщений. Взяв устройство, она быстро пролистала заголовки, остановившись на выделенном красным. Отправитель – Рафаил Дерк, епископ церкви Первого, планета Радуга.

– Интересно, – сказала Лизз, нажав на сообщение.

«Приветствую Вас, Лизз Демеруг. Церковь Первого радуется назначению столь ответственного и профессионального человека. Мы надеемся на тесное и плодотворное сотрудничество на протяжении всего времени Вашего пребывания на Радуге», – было написано в сообщении.

– Интересно, – сказала Лизз, подсознательно чувствуя некую важность данного письма.

Большинство сообщений содержали лишь поздравления от различных людей, а некоторые разъясняющую информацию по поводу новой должности. Было также письмо от Крестнера. Тот явно установил время его получения по прибытию в систему назначения. Высокопарно извиняясь, он желал удачи и надеялся на скорую встречу. Лизз ещё раз прочитала письмо и сделала вывод, что писал его кто-то другой, да и вообще больше подходило на, собранные в один текст, несколько шаблонов.

Отчего-то сам факт неучастия Крестнера в написании данного сообщения её взбесил, хотя это лишь предполагалось. Толи она привыкла к растянутым во времени почти ежедневным знакам внимания со стороны Крестнера, толи что её значимость в цивилизационном масштабе кратно уменьшилась.

Убрав мультифон, Лизз села на кровать, положив под голову две подушки. Она скинула

тапочки и уже лёжа покрутила ступнями, разминая их. Теперешнее состояние её души являлось загадкой для женщины. Вечное желание деятельности и активности сменилось полным отсутствием желания даже думать. Будто она кинула ту часть себя на Земле, а оставшуюся – «ленивую Лизз» взяла с собой, приумножив в процессе перелёта.

Поначалу ее это напрягало и отчасти пугало. Размышления приводили к ещё большему усугублению данного состояния, что приводило к ещё большим размышлениям и так далее в замкнутом цикле. В конечном итоге Лизз послала все к чертям и просто отдыхала. Оказалось, что ей под силу проспать десять часов, пролежать три, нечего не делать все остальное время. Самое интересное, что она именно – ничего не делала. Плевала в потолок, попутно вспоминая прожитые дни.

В этом прыжке открылась тайна, лежавшая на поверхности – кроме работы и учёбы в её жизни больше ничего не происходило. Осознание тысяч прожитых часов, формально пустых, бестолковых, далось с трудом, но все же далось.

Лизз поняла, что предыдущая должность – начальник департамента – фикция, пустышка. Может пару столетий назад, а на деле больше, она бы и смогла на что-нибудь влиять, но сейчас нет. Вся её деятельность саботировалась в неявном виде и почти никак не влияла на происходящее в рамках цивилизации. Неповоротливая бюрократическая машина была построенная элитой не для обслуживания потребностей обычного человека, а для службы на эту элиту и её защиту от таких же как они и от этого – обычного человека. Такой простой вывод не мог прийти ей в голову пока она варилась в каше управления и достаточно просто засел в ней, как только она оторвалась от этого управления и трезво взглянула на мир.

Погруженная в свои мысли она покинула корабль и по представительскому коридору покинула космопорт. На коричневой от пыли улице стояло множество гравкаров различных классов. Около одного ожидал кого-то человек в одеянии служителя церкви Первого. Лизз не придала этому значения, но анализатор направил её точно к этому гравкару.

– Приветствую Вас, волей Первого, госпожа Демеруг. Рафаил Дерк, – Седой подал руку, которую Лизз слабо пожала. – Вы получили моё письмо?

Лизз смутилась, не понимая почему её встречает непонятная личность, отдалённо связанная с её должностью.

– Да, и прочитала, – немного резко ответила она.

– Я вызвался сопроводить Вас до нового рабочего места. Надеюсь, Вы будете не против. В схватке за это право полегло немало личностей и волей Первого я не в их числе, – сказал Седой и улыбнулся. Лизз слегка оттаяла от его улыбки.

– Ну раз так, то вперёд, – сказала Лизз и тоже улыбнулась.

Следующие несколько часов просто растворились в неизвестности. Она частично помнила, как села в гравкар. Помнила, что епископ о чем-то говорил, а она что-то отвечала, но самих слов не запомнила. Данное обстоятельство было из ряда вон выходящее для женщины. Годы работы в змеином клубке выработали в ней автоматическую, почти дословную и дозвуковую, запись всего происходящего вокруг, на свой серый, почти бесконечный, носитель информации. Полное мировосприятие вернулось, в неизвестном помещении. Её тело было закреплено по рукам, ногам и груди на каком-то кресле, а голова туго притянута к его спинке. Человек с лицом недавнего епископа смотрел на не уже без улыбки. Рядом стояла женщина в коричневой кофте – красивая и фигуристая.