Бессмертные
Шрифт:
— Я мог бы привести вашу жену в порядок за несколько дней, — сказал он. — Но не вижу в этом смысла. Лучше, если все пойдет естественным путем. Пусть ее душа исцелится до конца, а для этого нужно время.
— Никто не торопит вас, — сказал Мэльдор. — Вы, конечно, понимаете в этом деле больше всех нас.
— Только… Доктор…
— Профессор, — с улыбкой поправил маг. — Профессор медицинских наук, архимаг.
— Профессор. Как бы сказать ей… Как ей сказать, что дети, которых она родила… Умерли…
Быстрый взгляд, который Руин бросил на Мэла, никто
Магу же и вовсе некогда было смотреть в глаза Мэлокайна и искать там следы лжи. Он думал о той сотне пациентов, которыми ему предстоит заниматься, и о женщине, о которой он сейчас говорил, и о дочери, не явившейся ночевать, и о жене, собравшейся с ним разводиться на том основании, что она и так фактически живет без мужа, ибо он целые сутки про водит на работе. Магу хотелось поскорее выпроводить посетителей и заняться делами.
— Я думаю, вам стоит подождать, пока ваша жена не придет в себя. Через месяц, когда ее состояние стабилизируется, ей намного легче будет принять это горькое известие. Вы же знаете, время лечит… Извините, господа, я должен идти. — Он откланялся и ушел.
Мэльдор, улыбаясь, посмотрел на Мэлокайна и Руина.
— Вы уже познакомились? Прекрасно. Я очень рад, что мне не придется вам обоим давать объяснения. Я даже хотел возложить эту обязанность на вашу матушку.
— Кто твоя мать? — спросил Мэлокайн, взглянув на Руина. — То есть — кто ваша с Морганой мать?
— Дебора Диланэй.
— После всего того, что случилось с нами, этого следовало ожидать. Когда-то Дебора произвела на свет и меня. Впрочем, наверное, она давно уже забыла об этом…
— Мэл… — укоризненно проговорил Мэльдор.
— Мама никогда не говорила, что у нее был ребенок от Мэльдора Мортимера, — изумился Руин.
— А о Мэльдоре она что-нибудь говорила?
— Говорила о центрите, с которым у нее был короткий роман.
— Роман, — фыркнул юрист. — Мда… Я потом расскажу тебе об этом романе, Руин, если хочешь. Давайте-ка пообедаем. У меня еще есть немного времени. И за обедом я расскажу вам все, что вы захотите знать. А вы все расскажете мне. Мэл, ведь твоя жена — Моргана?
— А я не знал, как тебе сказать, — произнесли оба брата почти хором. — Как ты догадался?
— Ну… Я видел ее. — Мэльдор посмотрел на провальского принца. — Вы с ней очень похожи. Очень. Странно, что ваша красота — совершенно особенная. Вы не похожи ни на мать, ни тем более на меня. На деюсь, от своего второго отца вы оба получили только красоту.
— Арман-Улл не был красив.
— Был. В молодости. Дебора рассказывала мне.
— И потом, нас не двое, а трое. У нас ведь есть брат — Дэйн. Он пока еще в Провале, но я заберу его сюда, — сказал Руин.
— Да, помню. Дебора говорила о нем. Конечно, мы возьмем его в Центр. Здесь куда больше шансов найти
Ресторанчик оказался не таким уж маленьким — два зала, около двух десятков деревянных столиков и много зелени. Все двери и окна были открыты, и теплый ветер врывался в окна, шевелил занавески, раздувал огонь в камине, который растопили только для уюта. Впрочем, на этой широте всегда было тепло, зимой редко выпадал снег, и то на несколько часов. Зимой здесь шел дождь, а летом бывало куда жарче, чем в столице. Но сейчас погода была весенняя — приятная и ласковая.
Мэльдор не глядя в меню сделал заказ. Официантка быстро накрыла на стол, принесла суп с моллюсками, чуть позже — жареную оленину, мясо дикого вепря, тушенное в горшочке, зеленый горошек и цветную капусту, мясной пирог и соусники с разнообразными соусами. Официантка поставила перед каждым по кружке пива. Руин брезгливо отодвинул свою, да и к еде едва прикоснулся — кусок не лез в горло, усталость брала свое, он не чувствовал никакого вкуса.
В отличие от него, Мэлокайн и Мэльдор ели с удовольствием.
— Странно, почему рядом с заповедником подают мясо диких животных, — заметил ликвидатор, сосредоточенно жуя ломоть сочного свежего мяса. — Как такое возможно?
— Для этого ресторанчика, как и для многих других, оленей, вепрей и прочих диких животных выращивают специально, — ответил юрист, поглядывая на сыновей. — Руин, ты не любишь дичину? Можно попросить свинину или говядину.
— Я вообще есть не хочу.
— А-а… Устал…
— Не то слово, — признался принц. Отодвинул тарелку.
— Можно заказать молочный коктейль, — предложил Мортимер-отец. — Давай-давай, с недосыпу самое то… Девушка, молочный коктейль!… Ну, мальчики, надо что-то решать.
— Что? — спросил Мэл с набитым ртом.
— Скажи, когда ты придешь к нам поговорить с матерью?
— Хочешь сказать — познакомиться?
— Ну познакомиться — все равно надо прийти.
— Я не хочу.
— Мало ли что. Надо. Не выдумывай и приходи в воскресенье.
— Не приду. Пока Моргана в больнице, никуда я не пойду.
— Не отказывайся. Пока твоя жена болеет, тебе все равно нечем заняться. Приходи, я тебя прошу.
Мэлокайн надулся и стал похож на себя шести летнего, на пухлощекого мальчишку, каким был много-много лет назад. Мэльдор, окаменев, смотрел на сына. Ему казалось, что он вернулся в прошлое, в те последние дни их счастливой жизни вместе, до того момента как над Асгерданом разразилась магическая катастрофа и сын оказался под развалинами дома. В следующий раз Мортимер увидел Мэла уже толь ко взрослым мужчиной, попавшим в беду и сидящим в Биали. Годы детства, отрочества, юности сына выпали из жизни отца, будто их и вовсе не было, будто однажды Белокурая Бестия сразу проснулся взрослым.