Бессмертный огонь
Шрифт:
– Вот здесь, - сказал я, - я тогда лежал. А он вон там стоял, возле окна. И Бьяр был с ним. А бунтари внизу, у самого крыльца, их было очень много. Хальдер и Бьяр стреляли в них и попадали. А я... Что я? Шесть лет тогда мне только было, совсем еще никто! Вот я и лежал под его тюфяком, и головы не поднимал. Но позже я осмелел и тоже подошел к окну, и стал подавать им стрелы. А после... Вж! И Бьяр упал, и лук его упал. А крови почти не было. Но все равно я закричал, мне было очень страшно! А Хальдер засмеялся и сказал:
– Щенок!
Я поднял лук.
– Стреляй!
– Я не могу!
– Стреляй, я говорю! Вон, сколько их! Не промахнешься!
И он опять стрелял. И попадал. Тогда я тоже взял стрелу и заложил ее, а после... Рвал, натягивал - а лук не поддавался!
А Хальдер мне опять сказал:
– Щенок! Щенок! Щенок!
И тут я очень разозлился! И снова потянул за тетиву - и тетива пошла, лук заскрипел и я прицелился. А после... Вж! И я попал в него! Тот человек упал! На нем была такая вот кольчуга - почти как у тебя, Вавыр... Да ладно! Хальдер засмеялся, отбросил лук, схватил меня, прижал к груди и закричал:
– Ярл! Настоящий ярл! Ибо твой первый враг убит твоей рукой! А я твой раб, ярл Айгаслав! И завтра же...
Назавтра, так закончил я, да вы все это видели, и все это и сейчас хорошо помните, я вышел к вам, воссел в седло и поднял меч. Вот так я стал над вами настоящим ярлом!
И тут я замолчал. И все они молчали. Но вдруг... Я же вам уже сказал: настойка очень крепкая...
Вавыр зло выкрикнул:
– Мой брат!
– Что "брат"?
– спросил я у него, как будто ничего не понимаю.
– Брат, говорю!
– еще злее повторил Вавыр.
– То был мой брат. И ты убил его!
Вавыр вскочил, взялся за меч... Но, к его чести, так и замер, не набросился. А я сказал:
– Я и тебя убью.
И встал. И все они вскочили и разбежались по углам. А мы с Вавыром подняли мечи, сказали нужные слова - и взялись биться.
Он бился хорошо. Я бился еще лучше. И я убил его! И он упал. Я закричал:
– Рабы! Убрать его!
Пришли рабы и унесли Вавыра. Это большой позор, когда тебя убитого уносят не твои боевые товарищи, а какие-то грязные рабы. Но я тогда был очень зол на Вавыра и потому призвал рабов.
Потом, когда Вавыра унесли, а мокрый от его крови пол посыпали песком, я повелел - и мы снова сели. И долго мы молчали! Потом я поднял рог, сказал:
– Нальем еще. И Хальдеру нальем!
– Что, Хальдеру?
– переспросил Чурпан.
– Но разве он сегодня пьет?
– А ты проверь!
– сказал я.
Чурпан встал, подошел к Хальдеру, с большой опаской взял его рог, перевернул...
Рог оказался пуст. Я засмеялся и сказал:
– Он выпил за Вавыра. Налить ему еще! Он снова хочет пить. Вот только теперь за кого?
Чурпан опять налил - сначала Хальдеру, а после мне, а после всем остальным. Я поднял рог, спросил:
– Кто еще хочет говорить - после Вавыра?
Никто
– Что ж, будем пить молча. И чокаться тоже не будем - чтобы Хальдер не услышал нас и больше не просил ему налить. Так или нет?
Все согласно закивали. Так мы и сделали - пили молча и не чокались. И вообще, это было забавное зрелище! Потому что вы бы только видели, как все они косились на рог Хальдера! Но рог пока что оставался полным до краев, они не знали, что им и думать, чем же все это кончится...
А я два раза посылал гонцов к Забытым Заводям и принимал от них ответы, спускался вниз и раздавал распоряжения, и снова поднимался к ним, садился среди них и мы снова молча, не чокаясь, пили.
Только под утро я отложил рог в сторону и лег - в ногах у Хальдера. А воеводам повелел, чтобы они убирались прочь и ждали меня там, внизу.
И так я лег, сразу заснул - и крепко, очень крепко спал до той самой поры, пока ко мне не заявился Верослав.
Как только он вошел ко мне, я сразу понял, какое именно дело он затевает. Но я по-прежнему лежал в ногах у Хальдера и не спешил вставать. А что? Я - старший ярл, а он мой младший, он при моем стремени. Да и потом, он не так глуп, чтобы спешить.
И так оно и было. Сперва ярл Верослав сказал мне нужные при таком случае слова; он был почтителен и сдержан. Я пожелал, чтобы он сел. Он сел. Тогда я тоже сел, взял рог, потом я и ему дал рог, велел, чтобы нам принесли настойки и еды - и сразу отослал раба, налил себе и Хальдеру, а уже только после Верославу. Тэнградский ярл прищурился... и пить не стал, воткнул рог в пол и вдруг спросил:
– А если я сейчас тебя убью, что будет делать Хальдер?
– Он промолчит, - тихо ответил я.
– Но рог его не пересохнет.
– Почему? Ведь это ты его убил.
– Не я. Это посол.
– Ложь.
– Придержи язык! Заступник Хрт тому свидетель!
И я, как и положено, сложил два пальца крестиком. Хрт - это палец указательный, а Макья - это средний. Солжешь - и эти пальцы у тебя срастутся. И как ты тогда будешь стрелять из лука? Ведь между ними ты стрелу и держишь, ими же ты натягиваешь тетиву, а Хрт тебе в это время подсказывает, как надо брать прицел, выше или ниже, а Макья сетует - а надо ли стрелять? одумайся! Вот, все они такие, эти женщины...
– А он об этом знал?
– спросил ярл Верослав.
– О чем?
– спросил я и поспешно развел пальцы.
Он заметил это, рассмеялся и сказал:
– Понятно! И вот за то я тебя и убью.
– За что?
– За то, что вы с послом стояли заодин и уморили Хальдера.
– Нет, - сказал я насмешливо.
– Нас было трое.
– А третий кто?
– А вот он самый - Хальдер. Он мне потом так и сказал: "Ты прав!"
– Прав!
– зло воскликнул Верослав.
– А что еще он мог сказать? Он умирал уже, поди, когда это сказал.