Бессмертный
Шрифт:
Полуживой заяц был того же мнения (проверено на собственном опыте), хотя и его действия относительно собаки выглядели не намного разумнее. Эдик провел по рубашке рукой, пытаясь выжать сок, и стряхнул капли с задрожавшей ладони: запоздавший страх нагнал его и сковал в своих объятиях.
– Никогда не уговаривай меня повторить это… – попросил он, чувствуя невероятную усталость, как от заклинания. Руки и ноги у него дрожали. – Я чуть не помер от страха!
– Ты чуть не помер???!! – возмутился Иванушка. – А я, по-твоему, просто так тут сидел?!!
Заяц, вскрикивая
– Он возвращается! Быстрее бегите! До последней секунды его вы не ждите! Он пока далеко, но он скоро придет, времени нет, ну, скорей же, вперед!
– А ты?
– Я растворюсь, на меня не смотрите! Бегите, скорее, давайте, бегите!
Иванушка помог Эдику подняться, и вдвоем они выскочили в коридор. Он дернул за ручку-замок – дверь не открылась.
– Блокирована! – вспомнил он. – Компатибул предупреждал! Что будем делать?
Эдик прочитал любимое заклинание, но дверь только сверкнула в ответ; заклинания от взлома были куда мощнее и запросто отбили его слабенькую попытку колдовства.
Иванушка попытался открыть окно, затем форточку, но рама не поддавалась. Разбить стекло тоже не получилось. Мальчишки затравленно переглянулись: Компатибул больше не рискнет оставить их в одиночестве без надежной охраны, и теперь, после гибели собаки, обязательно использует угнетательное заклинание. О побеге после этого придется забыть навсегда.
Иванушка бросил взгляд на капельки сока, до сих пор стекавшие с насквозь промокшего Эдика, и тут его осенило.
Весело насвистывая навязший на зубах отвратительный мотивчик, Компатибул подошел к дому и назвал пароль входа, вошел в дом и тут же поскользнулся на чем-то, больно хрястнувшись затылком о пол. Его взгляд упал на дверную ручку, и, когда зрение сфокусировалось, сердце тревожно екнуло: ручка была покрыта чем-то красным, а от нее до самого низа двери тянулись красные полоски, подозрительно напоминавшие следы пальцев.
– Что это?! – выдохнул он, забывая про боль, вскакивая на ноги и отыскивая в полутемном коридоре выключатель. Длинная лампочка мигнула и с явной неохотой загорелась. – Великая Вечность!!!
На полу извивающейся широкой полосой тянулась кровь и были видны следы рук пытавшегося схватить что-нибудь мальчишки. Полоса заворачивала за угол и уходила в сторону зала. А на повороте лежала окровавленная, разорванная во многих местах тряпка. Компатибул поднял ее, и его чуть кондрашка не хватила, когда он убедился, что это рубашка Эдика. Проклиная мальчишек за их тупость – он же четко объяснил, что “не стоит дразнить собаку!!!”, – он выронил рубашку и побежал в зал, предчувствуя самое ужасное.
Реальность оказалась намного хуже.
Эдик лежал лицом вниз в луже крови, и сквозь разорванную майку виднелись многочисленные рваные раны, а в углу, безжизненно уронив голову набок, скрючился Иванушка. Из его прокусанного горла текла кровь.
Немного времени на раздумье о неожиданном повороте событий, и следом за этим – глухой звук упавшего тела: убитый представшей
Иванушка шевельнулся и приоткрыл глаза.
– Готов! – шепотом возвестил он.
Эдик перевернулся на спину и приподнялся. Со спины упало несколько полосок впитавшей томатный сок ваты. Из солнечного пятна выглянул заяц, выплевывая изо рта застрявшие между зубами нитки из майки.
– Ну вы даете! – восхитился он. – Он не умер?
– Честно говоря, хотелось бы! – задумчиво проговорил Иванушка. – Но, боюсь, он просто вырубился. Ну его, пошли отсюда! Не ровен час, очнется – горя не оберешься!
– Как ты додумался? – спросил Эдик. – Я бы никогда не догадался!
– Я подумал, что он испугается, увидев порванную рубашку и полосу сока, и не станет приглядываться! – объяснил Иванушка, снимая с горла большой кусок ваты. – Кровь темнее, и он мог догадаться об обмане, если бы не потерял сознание.
Через несколько минут, наспех вымывшись и переодевшись – на втором этаже оказалось много вещей, чуть большего размера, но не спадающих при каждом шаге, – мальчишки выскочили из дома.
– Анри Лофьен? – Стальной голос, прозвучавший в телефонной трубке, был агенту незнаком, но определитель номера показал, что звонил кто-то из верхушки СОБ. – С вами говорит маршал СОБ Антонион Бонапартис!
Лофьен хмыкнул, вспомнив реплику Компатибула по поводу иноземных агентов.
“Интересно, сказал бы он то же самое при маршале? – подумал он. – Однако дело о похищении Иванушки выходит на правительственный контроль. Что-то случилось…”
– Слушаю вас, господин маршал! – поздоровался он. – Чем обязан?
– К вам направляется человек, называющий себя агентом СОБ с планеты Каменная-6 Змейго Рынычем. Делайте, что хотите, но заставьте его выйти с нами на связь! А если вы сумеете его арестовать (что вряд ли), я лично подпишу приказ о присвоении вам генеральского звания! – пообещал маршал. – Слушайте внимательно: то, что я вам сейчас скажу, – государственная тайна!
Лофьен встревожился: если верховное командование в разговоре по защищенной от взлома линии начинает предупреждать своих же агентов о том, что расскажет им страшную тайну, – на подходе крупные неприятности.
– Мы полагаем, что человек, выдающий себя за агента Рыныча, на самом деле не кто иной, как Странник собственной персоной. Он хочет забрать мальчика Иванушку и лишить нас последней надежды на спасение Союза.
– От чего спасение? – растерялся Лофьен. – А разве Странник – не легенда?
– У нас треть музыкантов – легенды! – возразил маршал. – Что же, им теперь в люди выйти нельзя?
– А с какого боку здесь мальчишка?
– Он вместе с родственниками прибыл к нам из мира Странника и… э-э-э… В общем… – Анри оторопел: маршал явно не в себе, если не может связно объяснить, что к чему. – Так получилось, что Странника поймали, сыграв на том, что убьют мальчишку, если он не сдастся в плен. Но он усыпил бдительность СОБ и все равно сбежал, и теперь мчится к вам наперегонки со своим пленителем.