Бессмертный

Уорд Дж. Р.

— Ты… — из-за слез ситуация стала более волнующей. — Ты архангел, хранимый Господом воин, Защитник Небес и земли. Ты…

Он не мог произнести последнее слово. Поэтому Колин закончил вместо него.

— Я есть божественное, — Колин наклонился и поцеловал его. — Я есть божественное. И я прощаю тебя.

Найджел совсем не по-джентельменски кинулся в объятия своего любовника. Он знал, что не нужно расспрашивать о преподнесенном даре этого воссоединения. Ему было все равно, с какими трудностями Колин столкнулся,

принимая решение, и к каким выводам пришел. Он не размышлял о снизошедшем на Колина понимании, изменившем все.

В прошлом, он бы настаивал на подробностях.

Сейчас? Он принял предложенное, вцепился изо всех сил.

К нему на ум пришли другие человеческие поговорки, в которых упоминались дары, кони и зубы, в одной из поговорок даже говорилось о «долго» и «счастливо».

Но откинувшись на руки Колина, Найджел произнес самое могущественное человеческое высказывание из всех:

— Я люблю тебя, — произнес он нежно. — Буду любить тебя… вечно.

***

Входя на кухню старого особняка, Эд нес примерно тридцать пять тысяч калорий в трех пакетах и коробке из двадцати четырех ассорти от «Данкин Донатс», которые он только что купил. Было около четырех по полудни и даже если кто-то считает, что завтрак — это просто что-то плотское, лично он не был склонен судить так строго… и будучи заботливым по натуре, он даже протестировал большинство из пончиков на предмет яда, поедая по пути домой те, что были с джемом и покрыты шоколадом. К слову о возбуждении аппетита. Попивая свой кофе, он предвкушал перекус еще дюжиной, чтобы затем вместе с Эдди завалиться спать и восстановить силы после вчерашней ночи.

— Мой кофе у тебя? — спросил он через плечо.

Тупо посмотрев на него в течение пары секунд, Эдди переключился.

— Да, эээ… да. У меня.

М-да, мозги Эдди поимели конкретно.

Эд улыбнулся и прошел прямо к столу. Они занимались этим с женским трио на протяжении всего вечера… или цыпочек было четверо? Старые добрые времена вернулись, даже более интенсивные, чем раньше, из-за того, что они чуть было все не потеряли.

Сейчас? Единственный раз за всю их бессмертную жизнь, они вместе со своим другом собираются взять отпуск. Возможно, направятся в теплые края, где дамы носили только шлепанцы, пиво было холодным, а рыбалка захватывающей…

В заднюю дверь заскреблись, и Эд оглянулся в ту сторону. Эдди открыл дверь, и было приятно видеть неряшливого пса, который прихрамывая вошел в дом.

В последнем раунде Пес куда-то пропал.

Но сейчас маленький друг снова с ними, наматывал круги вокруг ног Эдди, подпрыгивал на колени к Эду.

— Эй, хочешь кусочек? — спросил Эд. Получив лай в качестве согласия, он поднял крышку в поисках чего-нибудь без орехов. Хотя, учитывая, что пес на самом деле и не был

псом, это было не важно…

— Чем это пахнет? — отшатнувшись, спросил он.

И тогда он увидел дым, поднимающийся с поверхности стола. Вскочив к нему на колени, а затем перемахнув на стол, Пес поставил лапу… под которой на поверхности дерева появилось изображение.

Эд упал на свой стул.

— Нет. Аххх. Ни за что. Нам нужно передохнуть…

— О, да чтоб меня, — выдохнул Эдди.

Когда маленькая картинка Пса была закончена, «животное» попятившись, дважды пролаяло. А затем снова поставило лапу, словно указывая на стол.

Наклонившись, Эд почувствовал, как кровь отлила от лица.

— Нет. Кто угодно, только не он.

— Где он? — спросил Эдди. — Я думал, он в Чистилище…

Пролаяв, Пес перебил его.

— Ну, дерьмо, — сказал Эд, возвращая крышку от коробки на место. — За это не получишь пончик.

Скрестив руки, Эдриан надул губы, и плевать он хотел, что похож на дебила.

— Пожалуйста, — умолял Эдди. — Только не Лэсситер. Кто угодно, кроме Лэсситера… он может быть где угодно на планете, делать что угодно.

А Пес просто смотрел им в глаза.

— Можем мы хотя бы отгулять выходные? — пробормотал Эд.

— Вместо чего? — спросил Джим с порога.

Вошедший в комнату спаситель был прямо из душа, и хоть раз его не украшали огромные черные круги под глазами. Фактически, он даже выглядел на четверть века моложе, чем днем ранее — вот что могут сотворить с парнем двенадцать часов любви и ласки.

Эду ли не знать.

Пес спрыгнул со стола прямо в руки к Джиму, бешено виляя хвостом, облизывая его, всем своим собачьим видом выражая обожание. И Джим отвечал на это дерьмо взаимностью, наклонив голову, сюсюкаясь, лаская.

Когда Джим поставил его на пол, они долгое время не отрывали друг от друга взглядов, а затем Пес испустил негромкий жалобный вой… прежде чем развернуться и направиться к двери, будто произнес самое трудное «прощай».

Проходя мимо, сукин сын посмотрел на них с Эдди, словно говоря, «Шевелите копытами, парни, и приведите ко мне придурка, чей портрет я только что выжег на столе».

После ухода Пса, Эд коснулся лица. Нарисованные линии были все еще горячими.

— Кто это? — спросил Джим.

— Ночной кошмар, — пробормотал Эд.

— Наше следующее задание, — вставил Эдди.

— Так быстро? В самом деле? Разве вы не должны получить отпуск или типа того?

Эд кивнул в сторону закрытой коробки.

— У нас есть пончики. Ура.

Наступила тишина. А затем Эдди негромко сказал:

— Ты уходишь, не так ли.

Эд поднял голову как раз в тот момент, когда взгляд Джима устремился в окно над раковиной. Уставившись туда, казалось, он что-то себе представляет, вещи, расположенные совсем не близко отсюда.