Бессмысленная маска
Шрифт:
Рамстан попытался связаться с мостиком, но связь была только односторонней.
Он позвал глайфу. Никакого отклика. Почему она не сообщила ему, что происходит? Она не могла отказаться от связи из-за боязни, что вуордха засекут ее. Она должна была сознавать, что они знают о ее присутствии на «Аль-Бураге». Она была любопытна, как и все разумные существа; она не могла удержаться и не подслушать. Она должна была знать, что происходит.
«Глайфа играет в темную игру», — сказала Грринда.
Рамстан расхаживал туда-сюда, пытаясь представить, что происходит. Глайфа у
В светящемся круге на переборке появилась голова и плечи Бенагура.
— Худ Рамстан! — проревела бычья голова. Рамстан остановился, разжал руки, до этого сцепленные за спиной, протянул их к экрану и ответил:
— Вы меня видите.
Он со всей остротой вдруг осознал, что коммодор не назвал его капитаном.
По лицу Бенагура не было заметно, что он торжествует или испытывает к Рамстану отвращение либо презрение. Хотя его голос был голосом судьи, обличающего преступника, на лице его была маска безразличия. Нет, не безразличия. Отчужденности.
— Через положенный срок вы предстанете перед трибуналом. Вы имеете право получить адвоката. Вы можете назвать имя любого члена экипажа, на защиту которого рассчитываете, за исключением тех, кто обвиняет вас. Я рекомендую лейтенанта Энвер, нашего законоведа. Однако сейчас она на вахте и будет занята вплоть до разрешения настоящего критического положения. Как и все остальные.
— Благодарю, — ответил Рамстан.
— Пока есть время, — продолжал Бенагур, — я хочу получить подробный отчет о вашей разведке. Нуоли уже подала свой, но я хочу знать, что произошло в этом… жилище.
— Я составлю отчет так скоро, как только смогу.
— Я хочу знать все до малейших деталей! — прорычал Бенагур.
— Где глайфа?
— Вам нет необходимости это знать. — Бенагур помолчал, улыбнулся и продолжил: — Мы связывались с «Попакапью». Мы сообщили его капитану, что глайфа у нас и мы согласны вернуть ее на их корабль.
Рамстан изо всех сил старался сохранить на лице спокойное выражение и скрыть ужас.
— Одним из условий соглашения было возвращение на наш корабль лейтенанта Бранвен Дэвис. Мы еще не слышали ее рассказа и не знаем, подлежит ли она суду трибунала. Однако толтийский капитан сказал, что они заставили ее похитить у вас глайфу.
Рамстан подумал: «Как же они заставили ее предать меня? То есть нас…» Он сказал:
— Коммодор…
— Капитан, а не коммодор! — громко возразил Бенагур. — Теперь я капитан!
Рамстан смирил свой гнев.
— Капитан Бенагур, пожалуйста, обдумайте вот что. Тенолт никогда не простят похищения их бога. Они договариваются о возвращении глайфы, но, как только они получат ее, они сделают все, чтобы уничтожить и нас, и наш корабль. Их религия побуждает их к этому. Они не успокоятся, пока воры и святотатцы, похитившие глайфу, не будут уничтожены. Поэтому…
— Я знаю это! — воскликнул Бенагур, подняв палец, словно учитель, поучающий ученика. — Я знаю это! Ваше преступление подвергает нас всех опасности! Поверьте мне, это сыграет против вас, когда вы предстанете перед судом! Я сказал капитану тенолт, что вы и только вы в ответе, что никто из нас не был в сговоре
Наступило молчание. Наконец Рамстан заговорил:
— Я не оправдываю себя и не прошу пощады. Тенолт будут пытать меня, пока я не умру. Они сделают это, потому что так предписывает их закон по отношению к святотатцам.
— Их капитан сообщил мне это, — сказал Бенагур. — Их капитан уведомил меня, что, поскольку мы не виновны в святотатстве, он не будет атаковать нас, если мы выдадим вас тенолт.
— Не верьте этому обещанию, — возразил Рамстан. — По всему, что я знаю о законах тенолт, вы и весь экипаж тоже считаетесь виновными. Они получат глайфу и нападут.
— Я так не думаю, — ответил Бенагур. — Первый долг для них — это вернуть их ложного бога в храм на Толте. Если они нападут на нас, то они рискуют быть уничтоженными и тем самым совершить непростительный грех — не вернуть глайфу в храм. Толтийский капитан сначала отвезет ее, а уж потом станет разыскивать нас. Он должен так поступить. В этом его долг.
— Может быть, — хмыкнул Рамстан. — И вы собираетесь выдать меня?
Бенагур покраснел.
— Поверьте, я это сделаю! Я сделаю все, что смогу! Вы сами обрекли себя на это! — Он прикусил верхнюю губу, потом продолжил: — Но я не испытываю радости от этого. Я презираю вас, но я не желал бы вам тех мучений, которые уготовили вам тенолт. Я не мстителен! Я оплакиваю вас, хотите верьте, хотите нет, я оплакиваю вас, потому что вы есть то, что вы есть! Но… — он осекся и глубоко вздохнул. — Но моя первая забота — корабль и его экипаж! Но что мне делать с вами? Я хочу сказать, относительно вас? Капитан Ткашикл требует, чтобы вас передали ему. Но вы находитесь в ведении земного закона, а не толтийского. Я приказал поместить вас под арест и привести на суд. Я знаю, каково будет заключение суда. Нет ни малейшего сомнения, что вы виновны.
Бенагур снова глубоко вздохнул, округлив губы, словно он выдыхал дым от пламени, бушевавшего внутри.
— Ведь вы виновны, не так ли? Признайте это, Рамстан, и спасите нас!
— Спасти вас? — переспросил Рамстан.
— Да, спасите нас. По крайней мере, этим вы хоть как-то оправдаете себя. Признайте свою вину. Если вы это сделаете, всем будет легче…
— Легче решить, выдадите вы меня тенолт или нет?
— Нет! — взревел Бенагур. Он взмахнул перед экраном кулаком и ударил им по чему-то вне поля видимости.
Кто-то — вроде бы Тенно — слабо пискнул:
— Капитан!
— Нет! Законы терранского правительства и устав космофлота запрещают мне передать вас внеземным властям, вне зависимости от того, что вы совершили! Но… этот… случай… не предусмотрен ни законом, ни уставом. Я должен принять решение в беспрецедентной ситуации. Я должен нести всю ответственность!
— Вы теперь капитан, — отозвался Рамстан. Он наслаждался, видя Бенагура в столь трудном положении, и в то же время сочувствовал ему. Но он должен был как-то дать понять Бенагуру, что эти мелкие сложности не так уж велики, не имеют особого значения. Хотя для него самого они жизненно важны, по сравнению с главными событиями они ничто.