Бессонница (др.перевод)
Шрифт:
– Можете не сомневаться, папаша.
Он кивнул, хотя и не был полностью удовлетворен этим ответом. В голосе Гретхен прозвучали откровенно покровительственные нотки; видимо, его вопрос сочли глупым. Но он был не глупым, и если она вдруг об этом не знала, то это могло кончиться очень печально и для нее самой, и для ее друзей. Очень печально.
– Очень на это надеюсь. – Ральф повернулся к Элен. – Можно, я донесу Нат до двери?
– Лучше не надо, ты ее разбудишь. – Она посмотрела на него очень серьезно. – Ты обещаешь, что будешь носить с собой этот баллончик, Ральф? Я ни за что себе не прощу, если ты пострадаешь только из-за того, что попытался помочь
– Я очень серьезно об этом подумаю. Так пойдет?
– А у меня есть варианты? – Она еще раз внимательно посмотрела на него. – Знаешь, ты выглядишь гораздо лучше, чем когда мы виделись в последний раз. Ты снова нормально спишь?
Он усмехнулся.
– Ну, по правде сказать, у меня есть проблемы со сном, но мне, наверное, и вправду лучше, потому что ты не первая, кто это заметил.
Она поднялась на цыпочки и поцеловала его в уголок рта.
– Мы не будем теряться, ладно? То есть я хотела сказать, мы же будем общаться?
– Я сделаю все со своей стороны, если ты сделаешь все со своей.
Она улыбнулась:
– Можешь не сомневаться, Ральф. Ты – самый милый мужчина-Центурион из всех, кого я знаю.
Они рассмеялись так громко, что Натали проснулась и взглянула на них с сонным удивлением.
Проводив женщин до машины (Я ЗА СВОБОДНЫЙ ВЫБОР! – провозглашала наклейка на заднем бампере «аккорда» Гретхен Тилбери), Ральф поднялся к себе на второй этаж. Только теперь он понял, как сильно устал – ноги почти не слушались, как будто к ним было привязано по невидимой гире. На кухне он первым делом взглянул на вазу с цветами, пытаясь снова увидеть тот странный зеленый туман, который поднимался от стеблей. Ничего. Потом он взял баллончик и еще раз изучил картинку на боку. Хорошая женщина, на которую напали, дает отпор обидчику – плохому мужчине в маске и шляпе. Белое и черное, никаких полутонов: действуй, как говорится, плюй на все – живи богато.
Ральф подумал, что безумие Эда заразно. Женщины в Дерри – среди них Гретхен Тилбери и его любимая Элен – стали ходить по городу с этими маленькими баллончиками в сумках, и это свидетельствовало лишь об одном: Я боюсь. В городе появились плохие мужчины в шляпах и масках, и я боюсь.
Ральф не хотел в этом участвовать. Привстав на цыпочки, он положил баллончик на шкафчик над раковиной, а потом пошел в прихожую и надел свой старый кожаный пиджак. Он собирался пройтись до площадки для пикников возле аэропорта и посмотреть, есть ли там кто-нибудь, с кем можно будет сыграть пару партий в шахматы. Ну, в крайнем случае в эрудит.
Он помедлил у двери в кухню и попытался заставить зеленый туман появиться вокруг цветов по его воле. Но у него ничего не вышло.
Но он там был. Ты его видел, Натали тоже видела.
Но действительно ли он видел? А она? Детей обычно завораживает все, что они видят. И как узнать наверняка?
– Я просто знаю и все, – сказал он пустой квартире.
Да, все правильно. Зеленый туман поднимался от стеблей цветов… Он был, и все ауры были, и…
– И они по-прежнему здесь, – сказал Ральф вслух и сам не понял, что он сейчас должен чувствовать, уловив в своем голосе такую уверенность – облегчение или ужас.
Конкретно сейчас тебе лучше вообще об этом не думать – еще рано паниковать, как впрочем, и радоваться. Тоже рано.
Его мысль, Каролинин голос, хороший совет.
Ральф запер квартиру и пошел в «Клуб старперов с Харрис-авеню» в надежде
Глава 7
Второго октября, когда Ральф возвращался домой после похода в букинистический магазинчик «Старые страницы», где он приобрел пару старых вестернов Элмера Келтона, он увидел, что кто-то сидит у него на крыльце, тоже с книгой в руках. Однако гость не читал, а просто наблюдал за тем, как теплый ветерок срывает желтые и золотистые листья с дубов и трех еще сохранившихся вязов, что росли через дорогу.
Подойдя поближе, Ральф разглядел реденькие седые волосы на голове у мужчины, сидевшего на крыльце, и грушевидную фигуру, как будто стекавшую вниз к животу, бедрам и ягодицам. Все это вместе: тучное пузо с массивным седалищем, тощая шея, впалая грудь и тонкие ноги, обтянутые старыми зелеными фланелевыми штанами, – создавало впечатление, что он прячет под одеждой автомобильную камеру. Ральф узнал этого человека даже с расстояния в сто пятьдесят ярдов. Это был Дорранс Марстеллар.
Ральф прошел весь остаток пути, тяжело вздыхая. Дорранс, казалось, был зачарован падающими листьями и даже не взглянул на Ральфа, пока его тень не легла на тротуар перед самым крыльцом. И только тогда он повернулся, вытянул шею и улыбнулся своей почему-то всегда беззащитной и мягкой улыбкой.
Фэй Чапин, Дон Визи и еще кое-кто из стариков – завсегдатаев площадки для пикников возле аэропорта (когда закончится бабье лето и станет холодно, они переместятся в «Империю бильярда» на Джексон-стрит) относились к этой улыбке как к лишнему доказательству, что старина Дор – с книжками стихов или без оных – окончательно выжил из ума. Дон Визи, никогда не претендовавший на титул «Мистер чувствительность», взял в привычку называть Дорранса «предводителем всех дебилов», а Фэй однажды сказал Ральфу, что он, Фэй, вовсе не удивляется, что Доррансу уже далеко за девяносто. «Люди, у которых в голове пусто, всегда живут долго, дольше всех остальных, – пояснил он тогда. – Они ни о чем не беспокоятся, им всегда хорошо. И поэтому у них нормальное давление и все в порядке с сердцем. Так чего бы не жить сто лет?!»
У Ральфа, однако, было на этот счет свое мнение. Эта ласковая беспечность в улыбке Дорранса вовсе не делала его похожим на идиота. В этой улыбке было что-то неземное и в то же время по-человечески знающее, как будто Дорранс знал что-то такое, о чем не подозревали все остальные… Ральфу всегда казалось, что Дорранс чем-то похож на Мерлина из маленького провинциального городка. И тем не менее сегодня он мог бы и обойтись без визита Дорранса; он поставил новый рекорд – проснулся в 1.58 ночи – и поэтому был совершенно измотан. Сейчас ему хотелось только одного: посидеть в гостиной, попить кофе и попробовать почитать один из вестернов, которые он купил в букинистическом. А попозже он, может быть, попробует вздремнуть.
– Привет, – сказал Дорранс. Ральф пригляделся к книжке в руках у Дора. Издание в мягкой обложке. «Кладбищенские ночи» некоего Стивена Добинса.
– Привет, Дор, – сказал Ральф. – Хорошая книжка?
Дорранс рассеянно поглядел на книгу, как будто вообще забыл о ее существовании, потом улыбнулся и кивнул:
– Да, очень хорошая. Он пишет стихи, как будто истории. Мне не всегда это нравится, но иногда очень даже нравится.
– Это хорошо. Слушай, Дор, я очень рад тебя видеть, конечно, но я поднимался вверх по холму, пешком, и чертовски устал, поэтому, может, мы поговорим в другой…