Бессовестное время

Калинин – Русаков Александр

Солнце, перейдя в соседнее окно, стало метаться неуёмными бликами внутри вагона. Павел Петрович, слегка наклонившись, произнёс:

– Скоро станция Любань. Если желаете, можем прогуляться. Заодно здесь недурно можно отобедать в буфете. Поезд стоит долго. Паровоз будет заправляться и обслуживаться в депо.

Ход стал заметно снижаться, паровоз неистово свистел. Показались первые деревянные домики, островерхая церковь с золочёным куполом. Постукивали железом буфера, опять что-то протяжно скрипело.

На переезде, отгороженный от поезда полосатым шлагбаумом, стоял деревенский люд. Мужики

в затёртых армяках, тулупах и одинаковых треухах из бараньих шкур мехом кверху. Неуёмная детвора из любопытства постоянно норовила подлезть под шлагбаум. Сдерживал их суровый на вид дежурный по переезду в форменной шинели. Позади мужиков стояла мохноногая лошадёнка, запряжённая в розвальни, застланные сеном. От её кудлатой спины валил пар. В углу розвальней боком к поезду сидела баба. Обеими руками она прижимала к груди свёрток в цветастом одеяле, прикрытый сверху тулупом. Явно это был ребёнок. Её огромные голубые глаза светились от любопытства и восторга ярче цветастых лоскутков на одеяле, а в удивлённых глазах метался вопрос: «Кто они, эти господа, если могут так запросто ехать в тёплом вагоне со стёклами из Петербурга в Москву? Доведётся ль ей когда-нибудь, хоть один разок так вот посмотреть на мир из окна поезда?»

Аристарх внимательно смотрел на них и размышлял: «Вот бы спросить: о чём думают в этот момент женщины, ребятишки, мужики? Что они понимают в происходящих событиях, вещах?»

Любань… За окнами вагона плавно проплыл двухэтажный, вытянувшийся вдоль железной дороги вокзал, застывшие от любопытства фигуры и лица людей. Железнодорожник в станционной форме, похоже, замер возле блестящего колокола, на середине платформы.

Стало тихо… Не стучало железо, не раскачивался вагон, затих перестук колёс. Аристарх с Павлом Петровичем, покинув вагон, несколько раз прошлись вдоль поезда, после остановились на краю платформы. Аристарх от нечего делать считал широкими шагами длину платформы.

– Сто шагов? – спросил Павел Петрович.

– Да, действительно, сто. Откуда вам это известно?

– Любань, станция второго класса.

– Какие тогда первого?

– Петербург, Москва, Бологое, Малая Вишера, Тверь.

– А те, что с «заячьими зубами»-водокачками?

– Эти третьего или даже четвёртого. Кстати, знаете, какой конфуз приключился при строительстве?

– Возможно, где-нибудь забыли построить станцию?

– Нет, как раз наоборот. В Клину по ошибке был построен вокзал, соответствующий первому классу, хотя положен был второй. Обнаружили поздно, но решили уже не перестраивать.

Паровоз отцепился и уехал в депо. Состав словно обезглавили. От этого он стал выглядеть какимто безжизненным. Из-за отсутствия паровоза даже суета перед вагонами стала неуместной. Павел Петрович негромко, будто для себя, проговорил:

– Всё, что ни есть без головы, выглядит против естественного состояния вещей. А хуже того, когда голова вроде бы на месте, а на самом деле отсутствует, поскольку делается всё так, будто её и нет вовсе.

Навстречу им по платформе шёл мальчонка в подпоясанном кушаком овчинном полушубке. Шапка была ему велика, оттого постоянно сползала на глаза. Он не переставая поправлял её. Аристарху вдруг нестерпимо захотелось получить ответ на вопрос, который у него возник

на переезде: что же по поводу происходящего думает самый обыкновенный деревенский мальчишка?

– Павел Петрович, давайте спросим мальчонку, что он думает по поводу паровоза, к примеру. Наверное, скажет, что внутри сидит змей-горыныч, который крутит колёса или, к примеру, нечистая сила, которую насильно посадили в трубу, отчего она неистово пытается вырваться наружу.

– А что? Весьма интересно знать, – согласился Павел Петрович.

Поздоровались… Мальчик остановился напротив, шмыгнув носом, снял рукавичку, приподнял шапку на лоб.

– Здравствуйте, барин. Чего изволите?

– Как тебя зовут?

– Ванюшка Колоденный.

– Вот скажи, Ванюшка. Как ты думаешь… Почему паровоз едет? Может, вагоны и без него смогут двигаться?

Ванюшка в очередной раз шмыгнул носом.

– Отчего же вагоны, барин, будут двигаться, если у них нет паровой машины?

Аристарх с Павлом Петровичем переглянулись.

– А паровоз?

– Паровоз – это совсем другое дело. Там паровая машина, которой для работы требуется пар. Пар получается в котле с водой, который топят дровами. Но только теперь уже есть паровозы, которые топят углём. От угля жару больше, оттого такой паровоз сильнее. Ещё всё зависит, сколько цилиндров. Вот на старых паровозах, к примеру, цилиндр был только один, а нынче уже полно паровозов с двумя цилиндрами, внутри которых двигаются поршни.

Было заметно, как у Павла Петровича с каждым произнесённым мальчонкой словом вытягивалось лицо…

– И что дальше?

– А вы что, про это ничего не слышали? – удивлённо спросил Ванюшка.

– Разумеется, нет. Кто же нам расскажет, – вставил Аристарх.

– Понятно. Только барин-то вот в форме железнодорожника.

– Нет, нет, я конторский и в этом ничего не понимаю, – замахал руками Павел Петрович.

– Так вот, – продолжил Ванюшка. – Пар от котла по паропроводам подводится к обеим сторонам цилиндра, и от распределителя через золотники подаётся то в одну сторону, то в другую сторону цилиндра. Оттого поршень и ходит туда-сюда.

– Скажи на милость, а отчего тогда колёса крутятся? – не унимался Павел Петрович.

– Да это совсем просто. К поршню подвижным образом прикрепляется шатун, который упирается в кривошип, связанный с колёсами.

Повисла тишина…

– Барин, я что-то неясно рассказал? – наморщил нос Ванюшка.

– Нет, всё, напротив, очень даже понятно, – как-то слишком задумчиво произнёс Павел Петрович. – Как вам кажется, Аристарх?

– Ясно, весьма ясно.

– Только ответь мне на один вопрос, – не унимался Павел Петрович. – Откуда ты, Ванюшка, всё это знаешь?

– Батька рассказывал. Он в депо работает.

– Кем?

– Заклёпщиком.

– А кто машине обучал?

– Батька и дядя Семён. Я, когда вырасту, машинистом буду, у меня даже вот что есть.

Он недолго рылся в кармане и вскоре протянул им зажатый кулачок. Когда он разжал его, на тёплой детской ладошке они увидели форменную пуговицу от железнодорожного мундира.

– Мне её машинист Василий Аполлинарьевич подарил на день рождения. Они вместе с тятей в депо служат.

Павел Петрович подался слегка вперёд…