Бесспорное правосудие
Шрифт:
– Не знаете, мистер Костелло у себя? – спросила Венис.
– Думаю, да, мисс Олдридж. После обеда он пришел и, кажется, никуда не отлучался. А еще мистер Лэнгтон просил дать ему знать, когда вы придете.
Значит, Лэнгтон хочет ее видеть. Она может зайти к нему прямо сейчас. Саймон Костелло подождет.
В кабинете Хьюберта находился и Дрисдейл Лод. Неудивительно: эти двое часто работали вместе.
– Дело касается общего собрания в «Чемберс» тридцать первого. Ты придешь, Венис? – спросил Лод.
– Разве я обычно не прихожу? С тех пор как мы собираемся дважды в год, я больше одного собрания не пропускаю.
– Есть кое-что, о чем нам хотелось
– Наверное, хотите по возможности избежать на собрании разногласий и потому проводите предварительное лоббирование? Не будьте столь оптимистичны.
– Во-первых, нужно решить, кого нам взять. В коллегии есть два места. Выбор сделать нелегко, – заговорил Лод.
– Разве? Перестань, Дрисдейл. Не говори, что не припас местечко для Руперта Прайс-Маскелла.
– У него прекрасные рекомендации от руководителя, и в «Чемберс» его хорошо знают, – вмешался Лэнгтон. – Подготовка замечательная – Итон, Кингз, и везде окончил с отличием.
– Еще он племянник лорда-судьи, его прадед возглавлял коллегию, а мать дочь графа, – съехидничала Венис.
– Надеюсь, ты не хочешь сказать, что мы… мы… – нахмурился Лэнгтон. Он замолчал, его лицо выражало замешательство. – Не хочешь сказать, что мы действуем под давлением?
– Нет. Просто нелогично и непростительно применять политику дискриминации против итонцев, как и против любой другой группы. Хорошо, когда нужный вам кандидат обладает к тому же и лучшей подготовкой. Но вам не придется уговаривать меня голосовать за Прайс-Маскелла, я и так собиралась это сделать. Через двадцать лет он будет такой же высокопарный, как и его дядя, но, если принимать во внимание степень высокопарности, нельзя избирать никого из представителей вашего пола. Предполагаю, второй кандидат Джонатан Сколлард? Он не столь эффектен, но, возможно, со временем покажет лучшие и более стабильные результаты.
Лод подошел к окну и произнес невыразительным и спокойным голосом:
– Мы думали о Кэтрин Беддингтон.
– Все мужчины в «Чемберс» много думают о Кэтрин Беддингтон, но у нас не конкурс красоты. Сколлард – сильнее как адвокат.
Вот в чем дело. Она поняла это, как только вошла в кабинет Хьюберта.
– Не думаю, что наставник Кэтрин согласится с тобой. Он дал ей прекрасную характеристику. У нее отличные мозги, – вмешался Лэнгтон.
– Еще бы! Будь она дурочкой, ей никогда бы не получить практику в «Чемберс». Кэтрин Беддингтон украсит коллегию адвокатов и будет способствовать ее хорошей работе, и все же она не такой талантливый адвокат, как Джонатан Сколлард. Я ее поручитель, не забывайте. У меня к ней особый интерес, и я видела ее работу. Она не производит такого глубокого впечатления, как считает Саймон. Например, когда на конференции я обсуждала вопросы права в отношении непредумышленного убийства, то рассчитывала, что стажер знает уместность моего обращения к делам Доусона и Эндрюса. Эти дела она должна была знать еще до прихода в «Чемберс».
– Ты запугала девочку, Венис, – весело отозвался Лод. – Мне она кажется вполне сведущим юристом.
– Если она боится меня, что будет, если ей придется предстать перед судьей Картер-Райтом в тот день, когда у него разыграется геморрой.
Сколько еще они будут вилять, пока не решатся заговорить о главном? Как же не любят в «Чемберс» споры, открытые выяснения отношений! И как Хьюберту нужна поддержка Дрисдейла, два архиепископа, как всегда, действуют сообща. Может, так они хотят дать ей понять, что Дрисдейл наследник Хьюберта, а ей надо оставить надежду возглавить коллегию? Но тут
Мужчины быстро переглянулись, она это заметила, а потом Дрисдейл сказал: «Ну, а как же вопрос равновесия? Мне казалось, мы договорились: если на вакантное место в «Чемберс» претендуют двое – мужчина и женщина, равные по квалификации…»
– Равной квалификации не бывает. Люди не клоны, – оборвала его Венис.
Лод продолжал, словно не заметил ее вмешательства:
– Мы решили, что при прочих равных условиях, в интересах равновесия отдаем предпочтение женщине.
– Когда говорят о полном равенстве кандидатов, это означает, что никто не хочет брать на себя ответственность за выбор.
В голосе Лэнгтона послышалась упрямая нотка:
– Но мы согласились, что в этом случае возьмем женщину. – И, подумав, прибавил: – Или чернокожего, если такой найдется.
Это было уже слишком. До сих пор сдерживаемый гнев Венис выплеснулся наружу:
– Женщина? Чернокожий? Как удобно ставить нас в один ряд. Жаль, что у нас нет чернокожей лесбиянки, которая к тому же была бы матерью-одиночкой с инвалидностью. Тогда мы одним махом убили бы четырех политкорректных зайцев. И большой поклон от меня. Неужели вы думаете, что успешной женщине приятно сознавать, что своей карьерой она обязана добреньким мужчинам, которые незаслуженно пропустили ее вперед? Джонатан Сколлард талантливее Кэтрин, и вы это знаете. И он знает. Неужели Кэтрин Беддингтон выиграет, если Джонатан станет всем рассказывать, что не получил места, потому что его отдали более слабому конкуренту – женщине? Какие уж тут равные возможности!
Лэнгтон бросил взгляд на коллегу и продолжил:
– Не уверен, что репутация нашей коллегии улучшится, если на нас будут смотреть как на группу женоненавистников, не желающих замечать изменения в обществе и профессии.
– Репутация «Чемберс» зиждется на высоком профессионализме ее адвокатов. Нас немного, но здесь нет случайных людей. Напротив, мы собрали лучших лондонских специалистов. Чего вы боитесь? На вас что, давили?
После недолгого молчания Лэнгтон сказал:
– Скажем, были неформальные предостережения.
– Вот как! И могу я спросить, откуда ветер дует? Не женская ли инициативная группа «Редресс»? Впрочем, они осуждают женщин, не помогающих представительницам своего пола, – банкиров, бизнес-леди, юристов, издателей, топ-консультантов. У них есть список женщин, не оказывающих в полной мере помощь своим сестрам. Неудивительно, что я тоже в нем нахожусь. Думаю, кто-то прислал вам экземпляр их газетенки. В последнем номере как раз упоминали меня. Возможно, даже очернили. Прислушаюсь к совету Генри Мейкинза. Если он найдет там основания для предъявления иска, я подам на них в суд.
– Разумно ли это? – сказал Лод. – Если они не застрахованы, ты ничего не получишь. Стоит ли игра свеч?
– Возможно, не стоит, но такой грязной и порочной прессе, какая у нас есть сегодня, нельзя потакать и давать ощущение вседозволенности. Все мы знаем, что так называемых судейских обычно не трогают. Вспомните медиамагната Роберта Масвелла. Я могу воспользоваться услугами Генри Мейкинза, а «Редресс» нет. Если вас так беспокоит репутация адвокатов, почему не подумать об этом неравенстве? Сколько стоит час твоего времени, Дрисдейл? Четыреста фунтов? Пятьсот? Правосудие фактически недоступно большинству людей. И добиться здесь равноправия гораздо труднее, чем устроить нескольких женщин на работу, для которой у них недостает квалификации…