Бесспорное правосудие

Джеймс Филлис Дороти

– По словам Гарри, он сказал ей, что мисс Олдридж здесь. Возможно, экономка ждет ее домой к обеду, как обычно, – уточнил Лэнгтон.

– Дочери надо сообщить как можно скорее, – сказал Дэлглиш. – Может быть, кто-то из членов коллегии хочет это сделать? В любом случае я пошлю туда двух своих подчиненных.

И вновь смущенное молчание. Трое мужчин в поисках ответа опять смотрели на Лода.

– Я знаю Венис больше других в коллегии, – заговорил Лод, – но почти незнаком с ее дочерью. Никто из нас не знает Октавию. Не думаю, что она вообще здесь бывала. Когда

я ее видел, всегда чувствовал, что ей до меня нет дела. Если бы среди нас была женщина, мы попросили бы ее взять на себя эту печальную миссию, но такой женщины нет. Пусть лучше Октавии об этом сообщит кто-нибудь из ваших помощников. Думаю, мне этого делать не стоит. Впрочем, я готов, если нужно. – Он обвел взглядом коллег. – Мы все готовы.

– Мисс Олдридж часто засиживалась на работе допоздна? – спросил Дэлглиш.

И на этот раз ответил Лод:

– Да, часто. Иногда до десяти. Она предпочитала не работать дома.

– А кто последним видел ее вчера?

Лэнгтон и Лод переглянулись. После минутного молчания заговорил Лод:

– Возможно, Гарри Нотон. По его словам, он в шесть тридцать отнес ей резюме по текущему делу. К этому времени все мы уже ушли. Еще ее могли видеть уборщицы – миссис Карпентер или миссис Уотсон. Они из агентства мисс Элкингтон и убирают у нас с восьми тридцати до десяти по понедельникам, средам и пятницам. В остальные два дня миссис Уотсон работает одна.

Несколько удивленный тем, что Лод знает такие хозяйственные подробности, Дэлглиш спросил:

– А у кого из них есть ключ?

Опять ответил Лод:

– От главной двери? У обеих, и также у мисс Элкингтон. Они очень надежные женщины. Никогда не забывают перед уходом включить сигнализацию.

– Я полностью доверяю нашим уборщицам. Абсолютно, – подал голос Лэнгтон.

Последовало неловкое молчание. Лод, похоже, порывался что-то сказать, но передумал, а потом заговорил, глядя в лицо Дэлглишу:

– Есть еще кое-что, о чем, мне кажется, стоит упомянуть. Не думаю, что это имеет отношение к смерти Венис, но для прояснения ситуации может быть важным. Вашим помощникам не помешает узнать этот факт перед встречей с Октавией.

Дэлглиш ждал продолжения. Он прямо кожей чувствовал вспыхнувший интерес у присутствующих и почти ощущал, как атмосфера в комнате все больше накалялась.

– Дело в том, – продолжал Лод, – что Октавия влюбилась в Гарри Эша, молодого человека, которого Венис защищала месяц назад. Его обвиняли в убийстве тетки, жившей в собственном доме в Уэствэе. Вы, конечно, помните это дело.

– Помню.

– Он познакомился с Октавией почти сразу после освобождения. Не знаю, как и с какой целью, но Венис думала, что это подстроено. Естественно, ее это очень беспокоило. Она рассказывала мне, что они собираются обручиться или уже обручились.

– Она считала, что они любовники? – спросил Дэлглиш.

– Венис так не думала, но знать наверняка не могла. Конечно, этого она хотела меньше всего. Ни одна мать не хотела бы. Я никогда не видел Венис такой обеспокоенной. Она просила меня о помощи.

– Какой

именно?

– Откупиться от парня. Понимаю, просьба абсурдная. Я так и сказал. Так что все осталось по-прежнему. Я хочу сказать, он у Октавии.

– В доме?

– В ее части дома.

– Когда Венис вернулась во вторник из Олд-Бейли, я подумал: с ней что-то не так, – сказал Лэнгтон. – Теперь полагаю, она волновалась из-за Октавии.

В этот момент Ульрик оторвал глаза от книги.

– Интересно, а почему вы считаете, что – как вы выразились? – это может прояснить ситуацию? – спросил он Лода.

– Гарри Эша обвиняли в убийстве. Венис тоже убили, – резко ответил Лод.

– Подходящий подозреваемый, однако непонятно, откуда он или Октавия могли знать о крови в моем холодильнике или о месте хранения парика. Не сомневаюсь, вы поступили правильно, сообщив этот факт полиции, но я отказываюсь понимать, почему это так беспокоило Венис. Ведь молодого человека оправдали. Думаю, защита была блестящей. Венис должна бы радоваться, что он не хочет терять связь с ее семьей.

Ульрик вернулся к своей книге.

– Извините меня, – сказал Дэлглиш и вышел с Кейт из комнаты.

– Скажи Феррису, что именно мы ищем, затем возьми у Гарри Нотона адрес дома Олдридж и поезжай туда с Робинсом. Хорошо, если удастся ненароком узнать, что девушка и Эш делали вчера вечером. И еще нужно поговорить с уборщицами, миссис Карпентер и миссис Уотсон. Вчера вечером они здесь работали, так что могут быть сейчас дома. И оставь кого-нибудь в доме, хорошо? Девушке может понадобиться защита от прессы. Поговори также с миссис Бакли – лучше наедине, если будет возможность. Но не задерживайся надолго. Нам все равно придется заехать туда позже и задать самые важные вопросы, когда дочь выйдет из шокового состояния.

Дэлглиш знал: Кейт не обидится на такой подробный инструктаж и не увидит в рутинной работе досадный перерыв в настоящем расследовании. Не вызовет возмущения у нее и то, что извещение семьи о трагедии считается женской работой. Всегда надежнее послать к женщине другую женщину, женщины вообще за некоторым исключением лучше мужчин справляются с таким поручением. Возможно, за прошлые столетия у них накопилось больше практики. Но Кейт будет не только утешать, она будет также наблюдать, прислушиваться, думать, оценивать. Как и каждый полицейский, она знает, что первая встреча с утратившим близкого человека родственником чаще всего первая встреча с убийцей.

Глава четырнадцатая

Данный Гарри Нотоном адрес дома мисс Олдридж был Пелхем-плейс, 7. Перед тем как отъехать, Кейт проверила список адресов и сказала сержанту Робинсу:

– После встречи с Октавией Камминз при условии, что она окажется дома, мы заедем в Эрлз-Корт на Седжмор-Кресент. Вторая уборщица, миссис Уотсон, живет на Бетнел-Грин. Эрлз-Корт ближе. Нам нужно поговорить хотя бы с одной из женщин, а лучше с двумя, как можно скорее. Мы могли бы позвонить, чтобы удостовериться, что они дома, но лучше сообщить о случившемся лицом к лицу.