Бессребреник среди желтых дьяволов
Шрифт:
— Безусловно, это говорилось о Вуонг-Тае. У этого человека доброе сердце, и он очень любит свою родину. Я конечно же откликнусь на его призыв.
В назначенный час репортер прибыл на место. К его большому удивлению весь город кипел: многочисленные группы людей направлялись к воротам в стене, окружавшей дворец. Толпа
Редон почувствовал на плече чью-то руку. Обернувшись, он увидел человека, чье лицо наполовину было спрятано под маской. Француз последовал за ним, задавая на ходу вопросы, насколько позволяло ему несовершенное знание языка. Тот оставался нем. Приглядевшись получше, репортер заметил на его глазах слезы.
— Вы были одним из друзей Вуонг-Тая? — шепотом спросил француз.
Незнакомец опустил голову и пошел еще быстрее. Он ловко маневрировал в людском потоке, и наконец они оказались у стен крепости. Там кореец, — а Редон не сомневался, что это был один из членов тайной организации Хонг-Так, той самой, что дала клятву отомстить за убийство императрицы, — легонько постучал в железную дверь, которая тотчас отворилась.
Мужчины очутились в узкой темной галерее, которая, казалось, удалялась в глубину стены. Они были одни. Пройдя через длинный коридор, Редон с корейцем вошли в ротонду [111] . Потолок имел форму купола, с высоты падал один-единственный луч света.
111
Ротонда — круглая постройка, перекрытая куполом.
То, что открылось взору, заставило ужаснуться даже видавшего виды репортера.
Узнав голос репортера, кореец произнес хриплым голосом:
— Мой французский друг, — чувствовалось, что Вуонг-Тай очень страдал, — я боролся, но меня победили, я хотел освободить мою страну от векового ига, но меня предали. Скажи тем, кто еще на свободе, как отец-император, продавшись чужестранцам, наказал своего сына за то, что тот слишком любил народ…
— Послушайте, могу ли я что-нибудь сделать, чтобы облегчить вашу участь? У меня есть влиятельные друзья…
— Даже не пытайся, дружище… Когда ты увидишь меня мертвым, ты поймешь, почему я не хочу, чтобы просили моего отца! Прощай!
Провожающий увлек репортера за собой. Послышались шаги охранников, входивших в клетку к Вуонг-Таю.
Редон содрогнулся: жалость сдавила его сердце. Он знал, что несчастный обречен. Его останки выбросят на съедение грифам, которые в Сеуле, как и в других восточных городах, как будто существуют для того, чтобы очищать улицы от грязи и даже от тел казненных.
Восемь дней спустя великолепная морская яхта «Бессребреник» увозила друзей из Чемульпо в Европу. Роза Мукдена и брат Пьеко были в восторге от путешествия. Маленький маньчжур уже звал Атанаса Галюше и прекрасную Янку папой и мамой.
Свадьба состоялась в Париже. Небольшой домик купили на берегах Марны. Поль Редон же решил проводить Солиньяка и Клавдию до Нью-Ойл-Сити.