Бесстыдники (сборник)
Шрифт:
Занавес
Четыре иллюстрации того, как новая идея огорашивает человека, к ней не подготовленного
Писатель: Я писатель.
Читатель: А по-моему, ты г…о!
(Писатель стоит несколько минут потрясенный этой новой идеей и падает замертво. Его выносят).
Художник:
Рабочий: А по-моему, ты г…о!
(Художник тут же побелел как полотно, И как тростинка закачался, И неожиданно скончался, Его выносят).
Композитор: Я композитор.
Ваня Рублёв: А по-моему, ты г…о!
(Композитор, тяжело дыша, так и осел. Его неожиданно выносят).
Химик: Я химик.
Физик: А по-моему, ты г…о!
(Химик не сказал больше ни слова и тяжело рухнул на пол).
Пиеса
Кока Брянский: Я сегодня женюсь.
Мать: Что?
Кока Бр.: Я сегодня женюсь.
Мать: Что?
Кока Бр.: Я говорю, что я сегодня женюсь.
Мать: Что ты говоришь?
Кока: Се-го-во-дня-же-нюсь!
Мать: же? что такое же?
Кока: Же-нить-ба!
Мать: ба? Как это ба?
Кока: Не ба, а же-нить-ба!
Мать: Как это не ба?
Кока: Ну так, не ба и всё тут!
Мать: Что?
Кока: Ну не ба. Понимаешь! Не ба!
Мать: Опять ты мне это ба. Я не знаю, зачем ба.
Кока: Тпфу ты! же да ба! Ну что такое же! Сама то ты не понимаешь, что сказать просто же — бессмыслено.
Мать: Что ты говоришь?
Кока: Же, говорю, бессмысленно!!!
Мать: Сле?
Кока: Да что это в конце концов! Как ты умудряешься это услыхать только кусок слова, да ещё самый нелепый: сле! Почему именно сле!
Мать: вот опять сле.
Кока Брянский душит мать. Входит невеста Маруся.
Ссора
Куклов и Богадельнев сидят за столом, покрытым клеёнкой, и едят суп.
Куклов: Я принц.
Богадельнев: Ах ты принц!
Куклов: Ну и что же из того, что я принц?
Богадельнев:
Куклов: Нет, не надо!
Богадельнев: Почему же это не надо?
Куклов: А это зачем же в меня супом плескать?
Богадельнев: А ты думаешь, ты принц, так тебя и супом облить нельзя?
Куклов: Да, я так думаю!
Богадельнев: А я думаю наоборот.
Куклов: Ты думаешь так, а я думаю так!
Богадельнев: А мне плевать на тебя!
Куклов: А у тебя нет никокого внутреннего содержания.
Богадельнев: А у тебя нос похож на корыто.
Куклов: А у тебя такое выражение лица, буд-то ты не знаешь, куда сесть.
Богадельнев: А у тебя веретенообразная шея!
Куклов: А ты свинья!
Богадельнев: А я вот сейчас тебе уши оторву.
Куклов: А ты свинья.
Богадельнев: Я вот тебе уши оторву!
Куклов: А ты свинья!
Богадельнев: Свинья? А ты кто-же?
Куклов: А я принц.
Богадельнев: Ах ты принц!
Куклов: Ну и что же из того, что я принц?
Богадельнев: А то, что я в тебя сейчас супом плесну!
и т. д.
Писатель Шварц и писатель Бабасов
Пис. Шварц: Едва открою только рот
Пис. Бабасов: А я как раз наоборот
«П<етр> М<ихайлович>: Вот этот цветок красиво…»
П<етр> М<ихайлович>: Вот этот цветок красиво поставить сюда. Или, может быть, лучше так? Нет, так, пожалуй, уж очень пестро. А если потушить эту лампу, а зажечь ту? Так уже лучше. Теперь сюда положим дорожку, сюда поставим бутылку, тут рюмки, тут вазочка, тут судочек, тут баночка, а тут хлеб. Очень красиво! Она любит покушать. Теперь надо расчитать так, что бы только одно место было удобно. Она туда и сядет. А я сяду как можно ближе. Вот поставлю себе тут вот этот стул. Выйдет, что мне больше некуда сесть, и я окажусь рядом с ней. А встречу я её, будто накрываю на стол и не успел расставить стулья. Все выйдет очень естественно. А потом, когда я окажусь рядом с ней, я скажу: «Как хорошо сидеть с вами». Она скажет: «Ну чего же тут хорошего?» Я скажу: «Знаете, мне просто с вами лучше всего. Я, кажется, немножко влюбился в вас». Она скажет… Или нет, она просто смутится и покраснеет или опустит голову. А я, с этого места, наклонюсь к ней и скажу: «Вы знаете, я просто влюбился в вас. Простите меня». Если она опять промолчит, я склонюсь к ней еще ближе… Лучше бы конечно пересесть к ней на диванчик. Но это может её испугать. Придется со стула. Вот не знаю, дотянусь ли? Если она будет сидеть прямо, то, пожалуй, дотянусь, но если она отклонится к стенке, то, пожалуй, не дотянуться. Я ей скажу: