Бестиарий. Животные в ритуалах, искусстве и фольклоре
Шрифт:
Тем не менее мы упорно отказываемся признавать наш долг перед животным миром, считая, что культура стоит особняком от природы и отличает человека от животного. Однако на самом деле благодаря культуре человек вовсе не отдалился от животного мира, а, напротив, сблизился с ним, добавив к своему наследию «нечеловеческие» черты (повадки, стратегии, поведение). Благодаря культуре человек меньше замыкается в рамках собственных поведенческих моделей и легче сближается с другими видами – это крайне важно при оценке магического в качестве способа познания, интерпретации и осмысления реальности.
Учимся у животных
В течение многих столетий животные служили человечеству примером в повседневной жизни; с ними можно было сравнить себя и научиться:
• охотиться;
• обходить конкурентов за пищевые ресурсы;
• не становиться добычей.
Шарль
Взаимодействуя с животным миром, человек неизбежно сталкивался с испытаниями и проблемами, но вместе с тем находил возможности их решений и партнеров для совместной работы.
Таким образом, становится очевидно, что представление о взаимодействии человека и животного мира исключительно как о «заимствовании» человеком заложенного в нем разнообразия крайне однобоко. Согласно этой точке зрения, мир дикой природы – не более чем расходный материал, с помощью которого мы придали форму своей культуре, а животные – всего лишь пассивные наблюдатели, свидетели становления человеческой культуры и источник моделей и знаков, которые человек использовал для создания различных выразительных средств. Тем не менее в современной науке существует и другой взгляд на эту проблему.
Зооантропология: новый подход к изучению взаимоотношений человека и животных
В середине 1980-х годов в гуманитарной науке появилась новая исследовательская школа, обратившаяся к теме взаимоотношений между человеком и другими видами, населяющими нашу планету.
Зооантропология (или антрозоология) отличается от смежных наук (этнозоологии, зооистории и проч.) [4] прежде всего особым вниманием к партнерству природы и человека. По сути, она рассматривает человека и животное не по отдельности, а во взаимодействии, то есть фокусируется на анализе характеристик, возникающих при непосредственном контакте. Таким образом, зооантропология изучает отношения человека и животного во всей полноте – их психологическую, педагогическую, поведенческую и антропологическую составляющие. Однако не слишком ли эгоцентрично утверждать, что пара человек—животное представляет собой нечто особенное? Разве в природе взаимодействие между представителями разных видов – не обычное дело?
4
Этнозоология изучает взаимоотношения человека и животных в различных культурных традициях и у разных народов. Зооистория изучает взаимоотношения человека и животных в различные исторические периоды.
Ванда Вульц. Автопортрет «Кошка + я». 1932. США, Нью-Йорк, Метрополитен-музей
Усыновление человеческих детенышей животными занимает центральное место в историях о диких детях, таких как Маугли (на изображении слева) или Ромул и Рем
Конечно, человеку нелегко отказаться от привычки смотреть на мир исключительно с человеческой точки зрения. И все же этологические исследования демонстрируют нашу склонность к наблюдению за животными и восприятию их как партнеров в процессе познания. Человек также склонен формировать своего рода «укрупненные семьи», включающие другие виды, – это создает для зооантропологов определенные трудности.
Как известно, члены семьи не просто живут на одной территории, но также, взаимодействуя, неизбежно влияют друг на друга – в числе прочего, в формировании манеры поведения, предпочтений и привычек. Схожие процессы происходят в отношениях между людьми и их домашними любимцами. Таким образом, речь идет не о привычной ученым форме биологического союза вроде симбиоза [5] и не об эксплуатации, как в случае с орудиями труда или растениями. Сложная система отношений, возникающая между человеком и животным, настолько глубоко меняет обоих, что больше всего этот процесс напоминает гибридизацию.
5
В биологии симбиоз – это союз двух организмов разных видов с выгодой для обоих
В 1990-е годы в научном сообществе разгорелись жаркие дебаты о сути и особенностях взаимоотношений человека и животного. Одной из главных тем этих дебатов стало одомашнивание. Почему человек привязал к себе определенные виды животных (и привязался к ним сам)? Что движет этим процессом? Какова связь между наличием в доме питомцев и интересом человека к миру животных в целом?
Этим вопросом заинтересовались антропологи Жан-Пьер Дигар и Джеймс Серпелл; их специализация – изучение отношений, которые связывают человека с другими видами, населяющими нашу планету. Взгляды ученых разнятся, однако оба они сошлись на существовании у человека особого «призвания», лежащего в основе феномена любви к животным: Дигар называет его «специфической особенностью», а стремление приручать – «страстью»; Серпелл же говорит об «уязвимости» человека и сравнивает одомашненных животных с настоящими паразитами [6] .
6
Ср. J.A. Serpell, In the Company of Animals, New York, 1988.
«Призвание», о котором идет речь (независимо от того, рассматриваем ли мы его как страсть или как уязвимость), – это наша склонность заботиться о представителях других видов (особенно о детенышах), как о детях. И хотя «межвидовое усыновление» встречается и у других видов (вы наверняка знаете миф о Ромуле и Реме или слышали, например, о детях-маугли), именно у человека оно проявляется наиболее ярко.
Классическая этология утверждает, что поведение любого живого организма направлено на удовлетворение его потребностей (пищевой, двигательной, репродуктивной и т. д.) – каждый раз, когда это происходит, химические системы нашего организма выделяют вещества, известные как «гормоны счастья», чтобы закрепить то или иное поведение. Таким образом, возможность удовлетворить потребность в родительстве, выйдя за рамки вида, помогает человеку прожить крайне важные для его ментального благополучия эмоции.
Учитывая это, разумно предположить, что желание относиться к детенышу (в отношениях с которым можно удовлетворить потребность в проявлении заботы) как к ребенку высвобождает гормоны счастья и способствует хорошему самочувствию и усилению любви к животному. Такое поведение укрепляется благодаря успокаивающему эффекту, который оказывает на людей взаимодействие с животным миром (в наше время он широко используется в зоотерапии).
Невозможно постичь магию животных, не принимая во внимание восхищение, которое человек испытывает перед ними, – восхищение, которое может переродиться в зависть или страх, в благоговение или соперничество, в любовь или ненависть.
Некоторые достоинства, которыми обладают те или иные животные (например, выносливость вола или чуткий собачий нюх), изменяют наши представления о достижимом и желаемом (хотя полет в манере, типичной для птиц, например, видимо, еще долго будет несбыточной мечтой). Достоинства животных сочетаются с человеческими – усиливают, заменяют, изменяют их, – и мы иначе начинаем воспринимать совершенство: то, что раньше казалось эффективным, вдруг оказывается недостаточным и неполноценным. Животное-партнер делится с нами своими умениями – например, в течение многих столетий при перемещении на дальние расстояния мы полагались не на собственную силу, а на силу лошадей, – а человек, в свою очередь, отбирает для себя новых партнеров в зависимости от потребностей. Таким образом, в нашей жизни появляются новые стратегии взаимодействия, визуальные или цветовые решения и технические эксперименты – например, многовековая жизнь бок о бок с лошадьми подтолкнула человечество к созданию «железных коней».
Еще интереснее рассмотреть в свете этой гипотезы процесс одомашнивания самых популярных в наше время домашних любимцев – кошек и собак. Именно на них особенно сильно повлияло стремление человека удовлетворить свои «родительские» потребности – настолько, что со временем изменилась сама анатомия животных. В процессе одомашнивания в их внешнем виде закрепились те характеристики, которые подчеркивали «детскость», – изменилась форма морды, ног и черепа; по сравнению со своими дикими предками одомашненные породы выглядят значительно более «мягко».