Бестиарий
Шрифт:
— Как думаешь, — спросил Энвер, — он с чем ходит?
Так они обычно говорили про фигурки.
— Думаю, у него гепард какой-нибудь. Или рыба-меч. Сейчас разгонится до трёхсот и взлетит, — благодушно фантазировал Фитор. — А ты рули-рули, тебе потом объяснять, если что!
Серебристый «опель» далеко впереди перестроился вправо.
— Смотри, сворачивает!
— Там и возьмём его, — заключил Фитор.
Бык мутил его разум, накачивая не только физической силой, но и самоуверенностью.
— Ты поостынь, боец! — напрягся Энвер. — Это сербская бензоколонка.
— Да хоть британской королевы!
—
У балканских эмигрантов в Райнланде староста сербской общины Вук пользовался не меньшим авторитетом, чем Джак Уштар. Югославы селились, в основном, ближе к Франкфурту, развивали «белый» бизнес наравне с криминальными схемами, всё как у всех. Вук и Уштар старались утрясать возможные конфликты — войн хватало на исторической родине, а сюда, в сытую Европу, люди приезжали за спокойствием и заработком. Лучше уж худой мир, повторяли оба — и старались не слишком наступать друг другу на мозоли. Формальная граница между сербской и албанской зоной влияния проходила где-то между Майнцем и Саарбрюккеном.
— Ладно, — неохотно согласился Фитор. — Но я бы зашёл, осмотрелся. Если он не один, хоть посмотрим, с кем.
— Э, нет! — Энвер покрутил головой. — Пойдёшь с Быком — разнесёшь там всё. Не помнишь, как это бывает?
Фитор заулыбался — он помнил.
— Здесь оставлю, — принял он решение.
— Не боишься, что я заберу? — поддел Энвер.
— Давай, рискни, удачи тебе.
Оба прекрасно знали, что, заранее не выпив пилюли Руая, к предмету лучше даже не прикасаться.
— Короче, идёшь по-быстрому, сечёшь расклад, и сразу назад! — Энвер ушёл в крайний правый, включил поворотник. — Если с парнем есть кто-то второй, рассмотри внимательно — надо пронару докладывать. Я встану тут, на полпути.
— Не учи!
Фитор открыл бардачок, положил туда металлическую фигурку Быка.
Добавил:
— Стереги его!
«БМВ» свернул с трассы и остановился так, чтобы было видно одновременно и бензоколонку, и выезд, и торговое здание. Фи-тор вылез из машины и вразвалочку пошёл ко входу. Всё было в порядке: серебристый «опель» стоял тут как тут, припаркованный неподалёку от крыльца.
Фитор с удовольствием размял ноги, пока шёл по холодку. Ему не сиделось в машине, хотелось действия, да поскорее. Хотя Бык остался в машине, Фитор всё ещё чувствовал остаточное бурление крови, позволяющее мышцам преодолевать сверхусилия, а кулакам — ломать бетонные стены. Сейчас бы тёлку, подумал он. Разогнать адреналин, снять напряжение.
Это только в кино бойцов показывают тупыми животными. Фитор не замыкался на «работе» — его интересы были шире, чем у иных умников. Особенно после того, как года три назад ему впервые доверили Быка, и на первом задании он без труда перевернул грузовик-трёхтонку. Фитор выучил на латыни название всех мышц, в свободное время читал методические пособия по культуризму и спортивной медицине. Тонус, молочная кислота, адреналин — эти термины были для него не пустым звуком. Он любил своё тело и прислушивался к нему, пытаясь получше разобраться, как и почему этот сложный агрегат функционирует без сбоев, и что с ним происходит, когда рядом оказывается всемогущий Бык. Куда исчезают естественные барьеры возможностей, за которыми при сверхнагрузках неизбежно должно было бы
Фитор понимал, что парень с разными глазами может оказаться совсем не прост, и готовился к противостоянию. К примеру, среди людей Джака Уштара ходили разговоры о том, что в Армаде — очень серьёзной и безжалостной группировке, занимающейся только крупными проектами в Европе, а то и по всему миру — есть бойцы, умеющие «ускоряться» так, что их не увидишь глазом и не возьмёшь пулей. Только что ты держал такого на мушке, а уже лежишь с перерезанным горлом, и никакой Бык в помощь не будет. Что, если сегодняшний клиент и есть тот быстрый боец?
Фитор взбежал по ступенькам и, звякнув дверным колокольчиком, вошёл внутрь. Обогнул развал с журналами, стойки с омы-вателем для стёкол и жидкостью для розжига барбекю. Тысяча мелочей ждала своего покупателя. Подумав мельком, не надо ли чего взять домой, он обогнул стеллаж с детскими игрушками и стоящий в торце манекен в непромокаемой ветровке.
— Йошка! Милый!
Смазливая блондинка, хлопая ресницами, шла ему навстречу. Одета неярко, но изысканно — тёмная юбка до колен в широкую клетку, фасонистая куртка из тонкой и дорогой кожи. И походка — хотел бы Фитор, чтобы какая-нибудь из его подружек умела так шевелить ногами! Он обернулся посмотреть, каков из себя везучий Йошка, но там лишь тянулись полки с десятком видов пасхальных кексов. Голос у блондинки был чувственный и певучий.
— Неужели ты обиделся?! — произнесла она прямо Фитору в лицо, доверчиво кладя ладони ему на плечи. — Ну, прости! Пожалуйста! Ты умчался — я даже не успела тебе всего объяснить.
Какой очаровательный говор, австрийка, что ли? Секунду назад он собирался предупредить красотку, что она обозналась, но наивное «прости», намекающее на какую-то предысторию, сбило его с толку. А предполагаемая австрийка, не теряя ни секунды, принялась осыпать тёплыми скользящими поцелуями его щёку и шею.
Фитор считал себя дисциплинированным бойцом, не способным подвести пронара — но тут ничего нарушать и не требовалось: вот сейчас туман развеется, сказка кончится, и можно будет пойти за разноглазым мальчишкой. Он лихорадочно соображал, что бы такого сказать рассеянной красотке, и надо ли вообще что-либо говорить: незнакомка явно не нуждалась в его репликах.
— Думаешь, забыла? — её глаза налились тёмным светом, в голосе прорезалась хрипотца.
Указательный палец с нажимом соскользнул по его груди, животу и застрял, зацепившись за широкий ковбойский ремень.
Сразу захотелось действовать решительнее. Фитор провёл ладонями по её плечам и спине, миновал талию и едва угадываемые границы белья под плотной юбкой, — неужели пояс с чулками, ну надо же, диво какое! — а потом сполз на волнующе закругляющееся — и заграбастал, притянул к себе.
— Дурачок, — взволнованно зашептала австрийка, не пытаясь отстраниться, — хороший дурачок. Надо куда-то. Я же с мужем.
Фитор, не убирая рук с её волшебного тела, воровато заози-рался. Муж?! Какой он хоть из себя? Пробежав взглядом поверх торчащих над стеллажами сковородных ручек и рыболовных сачков, он убедился, что хотя бы рядом никого нет. Но это устраивало не в полной мере. За поворотом он углядел дверь подсобки, и как будто даже приоткрытую.