Бестия. Том 1
Шрифт:
— Как это приятно — любить! Мы с женой были женаты шестьдесят два года, прежде чем она умерла, — у него дрогнул голос. — Она говорила, что устала жить, так что все к лучшему. Я каждую неделю бываю на ее могиле.
Джино достал из кармана лишних два доллара.
— Купите ей от меня цветов, папаша.
Старик растрогался.
— Спасибо. Она больше всего любила лилии.
— Вот и замечательно.
Джино вразвалку шел по улице. Как всегда после того, как они писали Леоноре,
На этот раз встреча состоялась не на заднем сиденье «кадиллака», а в закрытом для посторонних баре Жирного Ларри. Лючания ложкой ел мороженое, а Эдди-Зверь и еще двое крепких парней стояли на стреме.
— Присаживайся.
Лючания был настроен дружелюбно и сразу перешел к делу. Ему опять понадобились местные рекруты, и он поинтересовался, не хочет ли Джино вступить в его организацию.
Конечно, Джино был польщен, хотя и знал, что в тот же день несколько других ребят получили такое же предложение.
— У меня свои планы, — признался он.
Лючания поднял брови.
— Хорошо иметь честолюбие, пока не стоишь ни у кого на дороге.
Джино покачал головой.
— Ни в коем случае. Мои планы просты.
Да. Его планы просты. Всего-навсего единолично завладеть империей бутлегеров. Ему казалось, что он знает способ добиться успеха.
Альдо Динунцио вышел из тюрьмы и рвался в бой. Джино давно его дожидался.
— У тебя — связи, у меня — идеи.
— Погоди говорить о деле. Мне нужно сначала поквитаться с той сукой, из-за которой нас сцапали.
— Конечно, конечно. Но как ты можешь быть уверен, что это она?
— Уверен, так твою мать! — рявкнул Альдо. — Если ты со мной, так пошли.
Джино решил сопровождать приятеля в надежде помешать ему совершить поступок, в котором он потом будет раскаиваться. Он нуждался в Альдо и не хотел, чтобы того снова упекли за решетку. Двоюродный брат Альдо, Энцо Боннатти, стал большим человеком в Чикаго, и Джино рассчитывал на сотрудничество.
Альдо разыскивал девушку по имени Барбара — она работала в банке, жила с родителями и братом в маленьком, чистеньком домике в Малой Италии и была помолвлена с полицейским.
— Поганый коп! — костерил его Альдо. — Ему я тоже оторву яйца!
Они отправились к банку и подождали на улице до закрытия. Альдо останавливал каждую девушку и задавал вопрос: «Ты — Барбара Риккадди? Ты? Ты?»
Она оказалась седьмой по счету — высокая, с каштановыми волосами, веснушчатым лицом, в очках и чересчур длинной юбке. На вопрос Альдо она нахально заявила:
— Да, это я. А ты, полагаю, Альдо Динунцио? Я слышала, что ты хочешь
Альдо был ошарашен. Он впервые в жизни встретил такой отпор. Девушка закончила свой монолог и пошла прочь, высоко задрав голову, ничуть не испуганная и торжествующая.
— Боже милостивый! — воскликнул Альдо. — Вот что я называю настоящей женщиной!
К счастью для Джино, Альдо Динунцио теперь тоже горел желанием добиться успеха!
Кэрри, 1928
Проблема заключалась в том, чтобы держать Уайтджека на расстоянии. На самом же деле это была никакая не проблема, потому что Кэрри чувствовала, что ей этого вовсе не хочется. С какой стати? Только потому, что на нем стоит клеймо: «Личная собственность мадам Мей»? Да мадам Мей была последней, перед кем у Кэрри тряслись поджилки! Старая ведьма! На днях ей стукнет сорок, это уже преклонный возраст.
Кроме того, Кэрри осточертело отдавать половину заработка. Пора линять отсюда. А чтобы слинять, ей нужен был Уайтджек.
Конечно, он распускал руки только в отсутствие мадам Мей.
— Что с твоими яйцами, босс? — вызывающе спросила однажды Кэрри. — Боишься, что Большая Мама их оттяпает?
Уайтджек ухмыльнулся. У него были превосходные зубы, хотя улыбку портил единственный золотой — как раз посередке. Результат давней размолвки с мадам Мей. Они уже десять лет были вместе — с того самого дня, когда он зашел к ней в бордель отметить свое двадцатилетие.
Тут-то она его и подцепила. А теперь ему пудрит мозги эта малышка Кэрри.
Она все еще тощая, как оголодавший кролик. Однако у нее самая соблазнительная грудь в этой части Гарлема. И чем она так завораживает своих клиентов, что они потом не хотят никаких других девушек? Что там у нее за капкан такой между ногами? Длинный сластолюбивый приятель внизу живота твердил Уайтджеку: нужно самолично убедиться!
— Уж как-нибудь сам позабочусь о своих яйцах, — миролюбиво молвил он. — Но, Бог ты мой, что случилось с твоим ротиком? Что-то ты разболталась с тех пор, как полгода назад поступила сюда работать. Тогда ты была таким худющим цыпленочком, который никому не смел сказать: «Бу-у-у».
— У меня «случилось» не только с ротиком, босс. Пожалуй, я скоро отсюда съеду.
— Ты говорила мадам Мей?
— Нет. Зачем? Уж меня-то она не держит на привязи, как некоторых!
Ну, эта сучка его достала! Вечно подчеркивает, что он альфонс.
— Меня тоже.
— Ха! — засмеялась Кэрри. — Большой Мистер Уайтджек. Босс. Знаем, знаем, кто тут настоящий мужчина!
Он рассвирепел.
— Ни хрена ты не знаешь!
— Ха!