Бестужев. Служба Государевой Безопасности. Книга 5
Шрифт:
Развернулся, чтобы идти обратно и увидел уходящий в потолок серый столб над заместителем генерального директора, который сидел ближе всех к трибуне, с которой продолжал вещать отец. Меня он не видел, зато я видел, как он готовится к атаке. Ещё немного и он прикончит ничего не подозревающего графа Строгонова. Ну уж дудки!
Я влил силу в «Громовержцев» и в один прыжок оказался перед этим гадом, всаживая пылающий клинок в область сердца. Беззвучно открывая рот, тёмный схватился за клинок. Огонь охватил его руки и начал расползаться по телу. Несколько секунд и я сбил ногой пылающий труп с меча. Естественно я теперь стал видимым для всех,
— Все успокойтесь и сядьте на свои места! — прозвучал его сочный бас из динамиков. — Это императорский паладин, он приехал, чтобы помочь разобраться с тёмными магами. Вам ничего не угрожает!
Зал продолжал роптать, но уже тише. Я подошёл обратно к краю сцены и сделал пару финтов фланкировки, после чего поклонился залу. Ну теперь точно народного пора давать, можно и «Тэфи» в придачу. Толпа в зале никогда раньше не видела паладина в сияющих доспехах и с пылающими мечами в руках, аплодисменты сменились овацией. Я ещё немного повращал клинки и отработанным движением отправил их в ножны.
Несколько присутствующих по понятным причинам оказались не в восторге и пытались ненавязчиво пробраться на выход. К их рядам неторопливо шли охранники, значит Кэт уже передала список и тёмных начали окружать. Один из тёмных внезапно решил прорываться любой ценой, пока не поздно. Немного непривычно видеть, как человек в сером комбинезоне и каске перепрыгивает через несколько кресел, сбивает с ног охранника и устремляется к выходу. Пули хлестнули по спецодежде, но в ней оказался энергетический щит, зато добрый заряд из бластера разнёс ему грудную клетку и окрасил чёрной кровью дверь. От пытавшегося сбежать остались только ноги и то, из чего они растут. Теперь в зале осталось только одиннадцать засланных казачков.
— Теперь я точно знаю, что здесь есть посланники тьмы, — на фоне воцарившейся тишины раздался из динамиков спокойный и уверенный голос отца. — Если вы сдадитесь добровольно, обещаю сохранить вам жизнь. Будьте благоразумны, вы окружены и шансов на побег нет!
Сидевшие в зале сравнялись цветом лица с белыми халатами и серыми комбинезонами. Все вертели головами в поисках адептов тьмы, можно подумать, что они смогут их отличить от нормального человека. Те, кто пытался протиснуться к выходу, давно заняли свои места, в надежде, что их не смогут рассекретить. Над тем, что сидел в шестом ряду, серый столб был более плотным, чем над другими. Вместо халата и комбинезона, как на большинстве, на нём был добротный чёрный костюм. Возможно представитель тёмной элиты. По выражению лица он ничем не отличался от сидевших рядом. Если бы я не увидел особую отметку, ни за что бы не подумал, что он тёмный. В это время список тёмных оказался в руках отца.
— Никифор Титович? — прозвучал в динамиках удивлённый голос отца. Господин в чёрном костюме удивлённо вскинул брови, а те, что сидели рядом с ним, попытались отстраниться. — Встаньте пожалуйста.
— Я? — удивился названный по имени тёмный. — Ваше сиятельство, я не понимаю, почему вы уделили мне внимание, что со мной не так?
— Павел Петрович, неужели я ошибаюсь? — решил уточнить отец.
— Никак нет, Ваше сиятельство, всё верно, — кивнул я.
— Господа, сидящие рядом с Никифором Титовичем, пропустите его, чтобы он смог подойти к трибуне.
Пять человек, отделявшие его от прохода, поторопились выполнить просьбу владельца
— Уверяю Вас, Михаил Фёдорович, это какое-то недоразумение, — пожал он плечами и обратил взор ко мне. — С чего вы решили, молодой человек, что я могу быть тёмным? Я работаю на этом предприятии больше двадцати лет. Работники меня боятся, но уважают, к моей работе никогда не было нареканий свыше. Я ведь правду говорю, Михаил Фёдорович.
— Абсолютную, — кивнул отец. — Я доверял Вам самые сложные задания и всегда получал положительный результат. К Вашей работе никогда не было претензий. И, как добросовестного работника и организатора сложных технологических процессов, я не хочу Вас терять. Именно поэтому мне нужно подтверждение, что паладин неправ. Проколите палец булавкой и покажите каплю крови.
После этих слов воцарилась напряженная тишина. Мне было не совсем понятно, зачем отец это всё затеял. Я видел только один вариант — спрыгнуть со сцены и отрубить ему голову. Просто хочет его спровоцировать? Результат ведь понятен заранее. Или только для меня?
— Но, Ваше сиятельство, зачем это всё? Я боюсь вида крови, всегда падаю в обморок. Никак нельзя избежать проверки подобным образом?
— Нет, Никифор Титович. Или Вы делаете это сейчас, или мы вас арестуем с применением блокирующих магию наручников, тогда проверка будет произведена без Вашего согласия. Думаю, такой вариант Вас не устраивает, верно?
— Вы правы, Михаил Фёдорович, лучше я сам. Господа, есть у кого иголка или булавка? — спросил он, обернувшись к первому ряду.
Желающих помочь с этим оказалось немало. Ему протянули несколько колющих инструментов, в том числе шило и перочинный нож. Никифор Титович без раздумий выбрал шило. Все затихли в ожидании.
Мужчина поднёс остриё шила к указательному пальцу и остановился. Мне сначала показалось, что он и правда собирается это сделать, просто собирается с духом. Но, чуйка не подвела, ему нет смысла обнародовать свою причастность и просто сдаться. Дальнейшие события произошли буквально за секунду: вокруг его тела взвились тёмные струи дыма, шило превратилось в призрачный полутораметровый меч, и он прыгнул с места, собираясь приземлиться перед трибуной и опустить клинок тьмы на моего отца.
Я прыгнул наперерез, замахиваясь пылающим «Громовержцем», но меня опередил объятый синим пламенем топорик, вошедший тёмному в грудь. Через долю секунды мой меч прошёл через ключицу с одной стороны и вышел под мышкой с другой. Голова и рука, державшая начавший таять призрачный меч, упали на пол отдельно от тела, разбрызгивая чёрную кровь.
В этот момент резко активировались оставшиеся десять тёмных. Поняв, что пощады им не будет, они начали раскидывать мешавших пройти и рваться на выход. Все, находившиеся в зале, повскакивали со своих мест и началась грандиозная потасовка.
Стрелять в дерущуюся массу опасно, с большей вероятностью пострадают невинные, которых в десятки раз больше. Но тёмные были в десятки раз сильнее. Возле выхода, к которому они стремились, я оказался через несколько секунд. Первый тёмный, который смог пробиться, расшвыряв всех на своём пути, оказался прямо передо мной, а его сердце на острие пылающего меча.