Бетонные клетки. Пандемия 2020
Шрифт:
Вымытый почти до скрипа и во избежание гололёда тут же посыпанный солью тротуар повернул направо и устремился дальше, мимо синей вывески продуктового магазина «Вектолит». Во время жёсткого локдауна эта сеть почти не пострадала, зато ей, как и большинству магазинов, пришлось полностью перестроить свою работу. Теперь покупатели должны оформлять
Уже подходя к работе, я остановилась у кассового окна моего любимого кафе, которое, к счастью, уцелело.
– Поднесите руку к ЭТИ, – голос кассирши, и без того приглушённый респиратором, казался охрипшим.
Я засунула руку в большую выемку с установленным в ней электротеплоизмерителем, сокращённо ЭТИ, и сигнальная лампочка загорелась зелёным – спустя десять минут дороги моя температура была по-прежнему в норме.
– Капучино, средний, и круассан с миндальным кремом, пожалуйста.
На экране, встроенном в кассовое окно, высветилась сумма, и я поднесла руку с чипом к ридеру, чтобы расплатиться.
Наличные деньги ограничили почти сразу же после появления вируса, а когда в стране завершится программа чипизации, их и вовсе планируют запретить. Счета, документы и даже аккаунты в соцсетях теперь привязаны к идентификационному номеру гражданина, или ИНГ, и зашиты в чип.
В Москве чипизацию встретили относительно спокойно, но в регионах, я слышала, народ боялся потерять свободу и бунтовал, пусть и не долго. Тех, кто выходил на улицы с протестами, наказывало не государство, а вирус – половину из них скосила вторая волна. По мне, так лучше уж оказаться с чипом в руке, чем на кладбище.
Забрав свой заказ из окошка кафе, я прошла мимо витрины с огромной надписью «АРЕНДА» и поднялась на крыльцо Пункта сбора биоданных.
Пластиковая дверь недавно отреставрированного и выкрашенного в светло-бежевый цвет трёхэтажного здания распахнулась и впустила меня в предбанник с санитайзерами.
Тонкая
Сквозь прикрытые веки в глаза ударил яркий свет УФ-ламп, и под раздражающее тиканье таймера я начала поворачиваться, позволяя лучам обеззараживать кожу и одежду. Короткий звонок – лампы погасли – верхнюю одежду можно снять.
Оставив куртку в раздевалке и пройдя ещё один этап УФ-обработки, в последней подготовительной комнате я надела защитный костюм из плотной тёмно-бардовой материи и повесила бейджик на грудь. На нём: мой ИНГ, имя и должность.
Наконец я шагнула в холл – неспокойное море таких же тёмно-бардовых костюмов, меж которыми иногда мелькали коллеги в тёмно-синем.
II
Тёмно-синие костюмы носят практиканты-чипизаторы – в нашем Пункте для них выделили часть третьего этажа. После практики им предстоят долгосрочные командировки в регионы, поэтому в Отдел чипизации отбор особенно тщательный: ничто не должно удерживать сотрудников в столице.
На первом этаже в Пункте сбора располагаются выездные бригады, и моя среди них. На втором – техники, контролёры базы данных и составители графика выездов. А на третьем этаже – Отдел чипизации, начальство и несколько переговорок.
Карьеру в Пункте сбора я начинала с составителя графика – безопасная, но крайне нудная и малооплачиваемая работа. Другое дело выездные сотрудники – им и платят больше, и скучать не приходится. Когда одна из сотрудниц третьей бригады заразилась и Пункт разместил на госпортале вакансию на должность Специалиста сбора биоданных, сама не знаю, как и зачем я записалась на собеседование. Наверно, когда для одних смертельно опасен вирус, для других – скука.
Конец ознакомительного фрагмента.