Бей в кость
Шрифт:
Да, было над чем подумать. Но десять минут истекали, а у Тарана еще не вызрело никакого путевого решения. Осталось всего ничего — минуты полторы. А Юрку еще все сомнения раздирали. Васку Луиш, конечно, был человек местный, в бою пощады не знал и был морально готов всех майомбе с кашей съесть — хотя бы в переносном смысле. Опять же явно смотрелся как революционный фанатик. А такие ребята редко бывают меркантильными. Их хлебом не корми — дай только кого-нибудь грохнуть во имя революции. Поэтому идея «кинуть и заработать» с этим фанатизмом не очень вязалась. С другой стороны, щепетильность
Между тем кое-кто уже принял решение. Фракция «северян-куропаточников» раскололась надвое. Агафон и Налим крутили пальцами у висков и обзывали Гребешка и Лузу «чудаками на букву „м“. Гребешок вопил, что он лучше сдохнет, но перед этим искупается, а Луза виновато басил, что ему кушать хочется. В танковых войсках был полный порядок. Там все дружно постановили сидеть на месте и, ежели что, раскатать эту деревню, как блин. Гвэповцы, как интеллигентные люди с высшим образованием, пришли к консенсусу и приняли согласованное решение: делегировать Васю Лопухина в качестве инспектора, а остальным покараулить ГВЭПы и прочее секретное имущество.
Совершенно неожиданно для Тарана ровно за минуту до срока начали разоружаться Ваня и Валет.
Вообще-то, поведение этих пацанов ему с самого начала казалось странным… и одновременно знакомым. Именно так вели бя люди, которых в свое время напоили порошком «331». То есть биороботы. Они вообще-то самостоятельных решений принимать не умели и действовали только по программам и прика-м. Почему же они сейчас засуетились?
Уже какое-то время спустя Юрка сообразил, что распоряжение Болта перед роспуском строя было для Вани и Валета не «информацией к размышлению», как для всех остальных, а двумя взаимоисключающими приказами. Видимо, на этот счет у них в мозгах было ясно записано: выполнять последний по времени.
Соответственно, раз последним прозвучало «через десять минут построиться без оружия и снаряжения», то «зомби», просидев девять минут спокойно, в течение десятой стали снимать оружие, дабы встать в строй тогда, когда приказывали.
Гребешок и Луза тоже покидали оружие, каски и броники в джипы и встали рядом с биороботами. Следом за ними прибежал Таран. Просто. за компанию, один бы ни за что не пошел. Последним явился Вася Лопухин, отдав свой действующий ГВЭП на хранение Богдану. Однако на шее у него висел какой-то прибор, похожий на CD-плейер.
— Так, — мрачно сказал Болт, оглядывая этих шестерых. — Число недоверчивых граждан в наших рядах явно превалирует. Лопухин, вы что с собой взяли?
— Спецприбор, — уклончиво ответил Вася. — Это не оружие и не средство защиты. Но оставлять его я никому не имею права.
— Пусть берет, — разрешил Васку Луиш. — Он на плейер похож, никому не помешает.
— Вопрос ясен! — констатировал Болт. — Значит, так. Я лично камараду Луишу доверяю от и до, но вынужден лишить себя возможности отдохнуть культурно, потому что надо кому-то поддерживать уставной порядок среди недоверчивых товарищей. Группа увольняемых, напра-а-во! Ведите, команданте!
Конечно,
Васку Луиш выглядел мрачновато и то ли старательно изображал всем своим видом человека, оскорбленного в лучших чувствах, то ли действительно переживал вынесенный ему вотум недоверия.
— Командан, — Гребешок вряд ли знал французский, но обратился к Васку Луишу именно так, сэкономив две буквы. — Ты чо, обиделся, что ли?
— На дураков не обижаются, — проворчал тот. — Они еще завидовать вам будут.
— Ясное дело! — поддакнул Гребешок. — Так как насчет скупнуться?
— Купайтесь, я после вас. А то еще скажете, мол, после негра не полезем…
— Ну, не лезь ты в бутылку, Василь Лукич! — Гребешок похлопал команданте по плечу. — Все свои люди.
— Свои-то свои, — буркнул Луиш, — а болтаете уже как янки: «Где баксы?
Платить не хотят, отравить собираются!» Я, между прочим, до того, как русских увидел, всех белых ненавидел даже больше, чем майомбе. А тут надо же: люди как люди. Только белые. Меня, когда под Бенгелой ранили, в Луанде ваши лечили. Как за родным ходили: «Васенька-Васенька!» Нога перебита была — пришили, можно сказать. Хотя отрезать проще было. И в Москве, когда учиться послали — даже за спиной слова про «черноту» не слышал. И девчонки не шарахались, спрашивали:
«Кубинец?» — «Нет», — говорю. — «А, все равно пошли!» Так клево было! А сейчас, когда полгода назад прилетал?! Без баксов — ни шагу. Менты — как полицаи. Раз пять документы проверяли — только из-за того, что черный. Нет, вам снова революцию делать надо!
— Это мы как-нибудь сами разберемся, — пообещал Гребешок, начиная раздеваться на берегу озера, чуть в стороне от негритят.
— Так крокодилов тут точно нет? — опасливо спросил Луза, поглядывая на воду, где, кроме визжащих и бултыхающихся негритят, ничего, конечно, не просматривалось.
— Нет, конечно, — успокоил Гребешок. — Тут для них вода холодная.
— А этих… — Луза напряг память, — анакобров? Змей таких здоровенных…
— Кого?! — хихикнул Мишка.
— Анаконд, может быть? — предположил Таран.
— Ага, их! — Анаконд в Африке вообще не водится. Они на Амазонке живут, в Бразилии. А Бразилия отсюда — через океан, в Америке. От нашего родного Хайди примерно верст пятьсот.
— Понял… — вздохнул Луза с явной завистью к эрудиции Чбешка и начал раздеваться. — Значит, крокодилов точно нет?
— Нет, нет, ты первый будешь! — хмыкнул Гребешок.
— А я-то думал, будто в Африке они везде водятся… — искренне удивился детинушка. — Я до того, как на Хайди к Лареву попал, их даже в зоопарке не видал, только по телику и на картинках. А там, на острове, на крокодильей ферме, — чуть не спятил. Их там тыщи — и все здоровенные. А вот львов еще вовсе не видал. Даже слонов.