Без аккомпанемента
Шрифт:
Я засмеялась.
— Тебе не жарко? — спросил Ватару.
— Нормально, — ответила я. — По-моему, замечательный дом — летом прохладно, зимой тепло…
— Зимой очень холодно, — сказал Юноскэ, наклоняясь к проигрывателю, чтобы снять с него пластинку «Роллинг Стоунз». — Промерзаем до костей. У нас для обогрева только котацу [31] и электроодеяло. Зимой только и остается, что забраться под котацуи впасть в спячку.
31
Котацу —
— Следующей зимой я хочу впасть в спячку вместе с тобой, — с очень серьезным видом сказала Эма. Юноскэ усмехнулся и ничего не ответил.
— Что, нельзя? Ну, разумеется… — пробормотала Эма, будто размышляя вслух. Она просунула руку под футболку и поскребла ногтями бок. — Если я приду сюда и залягу в спячку, то где же будет жить Ватару-сан?
— Не беспокойся, Эма. Если ты устроишься здесь на спячку, я пойду жить к Кёко-тян.
Умоляя про себя, чтобы никто не заметил, как покраснело мое лицо, я сказала:
— Пожалуйста. Я постелю тебе матрас в стенном шкафу, чтобы тетка ничего не узнала.
— А в шкафу холодно?
— Чуть-чуть…
— В таком случае я предпочту спать в обнимку с тобой. Можно?
— Ага, — я отвела взгляд и улыбнулась. Эма радостно завопила слегка грубоватым голосом. Я почувствовала, как на кончике носа выступает пот.
Вынув из сумки сигареты, я торопливо закурила и, пуская дым в потолок, украдкой взглянула на Ватару. Он сидел, уставившись в одну точку на ковре, поигрывая со стаканом из-под пива. Но затем, словно почувствовав мой взгляд, внезапно посмотрел в мою сторону. В его глазах не было холода, но и теплыми их было не назвать. Этот взгляд был скорее безучастным — как будто он рассеянно наблюдал, как ветер колышет листья на деревьях.
Я почувствовала, что он думает о чем-то другом. Вроде бы сидит рядом, а на самом деле витает где-то далеко. Так я почувствовала. Набрав полные легкие табачного дыма, я резко выдохнула.
Юноскэ, все так же молча, опустил иголку на следующую пластинку. Зазвучала песня Джеймса Брауна «Менз Менз Уорлд». Я смотрела, как Ватару, немного нервничая, одним глотком допивает пиво из своего стакана. Он вытер губы тыльной стороной ладони, по театральному манерно выпрямился и зажег короткую сигарету «Хоуп». Юноскэ, прислонившись к стереопроигрывателю, закрыл глаза.
Я уже не помню, о чем мы вчетвером болтали в тот день. Более-менее запомнился только разговор с Эмой. Она сыпала шутками — резкими, откровенными, а порой даже и неприличными, — заливисто хохотала и хлопала меня по руке. И любой, кто взглянул бы в тот момент на эту симпатичную девчонку с торчащими из-под плиссированной мини-юбки белыми и ровными босыми ногами, которая громко болтала, покачивая грудью, мгновенно понял бы, что все ее мысли только о Юноскэ, и только его
Незаметно прошло время. Комнату окутали слабые сумерки, но зажечь свет никто не предлагал. Утомленная долгой болтовней Эма внезапно умолкла. Не говоря ни слова, мы сидели в полутемном доме и слушали пластинки.
— Сэцуко-сан собирается приехать этим летом? — неожиданно спросил Юноскэ у Ватару.
Ватару поднял голову и посмотрел на Юноскэ.
— Собирается.
— Опять с тем парнем?
— Понятия не имею. Она давно не писала.
— Как его звали… Араки?
— Кто такой Араки? — спросила Эма, которая до сих пор сидела, небрежно прислонившись к столбу в нише токонома.
— Тебя не касается, — коротко пробормотал Юноскэ и сунул в рот сигарету.
— Что уже и спросить нельзя? Ну кто это? Возлюбленный сестры Ватару-сан?
— Да, — ответил вместо своего друга Ватару. — Аспирант Токийского университета. Хочет стать адвокатом.
— Ого! Здорово! Симпатичный?
— Ну, прическа на косой пробор, худощавый… В общем, не в твоем вкусе, Эма, это уж точно.
— А твоей сестре такой тип мужчин нравится?
— Да у нее особенных предпочтений нет. Она в кого влюбится, тот и ее тип.
— Повезло этому Араки — такая бесподобная красотка в него влюбилась.
Я впервые услышала о том, что у Ватару есть старшая сестра. До этого он ни разу не рассказывал мне о своей семье. Да я никогда его об этом и не просила. Мне было известно, что мать Ватару — из семьи владельцев магазина «Сэнгэндо» — была ему неродной. И я могла только догадываться, что и в остальном ситуация там была весьма непростая.
— Кёко, ты когда-нибудь видела Сэцуко-сан? — обратилась ко мне Эма.
— Нет, — улыбнулась я. — А что, она и правда очень красивая?
— Не то слово! Ты когда ее увидишь, обалдеешь! Выглядит, как актриса. Кожа белая, гладкая. С какой стороны не посмотри — совершенство! Стиль отменный, безупречный вкус. Впечатление такое, как будто сошла с экрана французского фильма. Так она к тому же еще и умная! Университет Дзёти, кафедра иностранных языков. И мало того, что поступила туда сразу после старшей школы — это с таким-то конкурсом! — так она сейчас в аспирантуре самая лучшая. Я думаю, всех тамошних мужиков за пояс затыкает.
— Она похожа на Ватару-сан?
Эма мельком взглянула на Ватару.
— М-м, — с нарочитым сомнением протянула она. — Хотелось бы сказать нет, но на самом деле очень похожа. Правда, если бы Ватару-сан был женщиной, она все равно была бы в десятки раз красивее. Ты понимаешь, о чем я говорю?
— Понимаю, — кивнула я.
Ватару усмехнулся, но в его усмешке не было ни капли веселости.
— Они ведь, с одной стороны, лицо торговой марки «Сэнгэндо», — продолжала Эма, — Ватару-сан и Сэцуко-сан. А с другой — трагическая судьба. Просто, как в книжках. Натуральная драма. Ты, наверное, наслышана уже об их родителях из «Сэнгэндо»?