Без царя в голове
Шрифт:
— Мудрено говоришь, Ваше Величество. Не знаю, кто такие пролетарии, явно что-то с полетами связанное, но скажу тебе откровенно, что стена твоя крепостная не более, чем забор деревянный латанный-перелатанный. И не камешки я в стене раскачиваю, а заплатки обдергиваю, чтобы нормально все выстроить, без подпорок и заплаток.
— Пустослов!
— Сам такой. Чего Меньшикова так боишься? Власть в твоих руках, любой указ подпиши и прижми того графа к ногтю, загони в тьму-таракань, чтобы неповадно было царю указывать. А ты ему в рот смотришь,
— Не хочешь ты, Ваня, понимать сложности политической, куда тебе дурню в эти тонкости вникать? Привык рубить с плеча, выстрелил и отвалил, простая жизнь, незатейливая. А ежели, к примеру, с каждой ракетой перед пуском договариваться бы пришлось, много бы навоевал?
— Не понимаю я твоих аллегорий, царь-батюшка. Ракета она железная, чего с ней договариваться?
— А люди не железные, вот я к чему веду. Им чтобы шаг шагнуть, нужно сто слов сказать, чтобы дело сделать — подарочек получить, твою сторону в политике занять — долю власти получить. Так вот, Ваня, и никак иначе.
— Глупости, в армии тоже люди, а приказам подчиняются и никаких дополнительных благ не требуют. Присягу принял — служи верно!
— Присягу-у-у?! Да тут в день по сто раз ту присягу принимают и забирают обратно. Нет веры, Ваня, никому верить нельзя. Есть в союзниках сильное плечо, будут подчиняться, нету — считай покойник, политический труп.
— Так и заведи сильное плечо, а лучше кулак, возьми прямое управление войсками на себя, полицию поближе подтяни, да лично все проверяй, а не министрам поручай. Посмотрел я на твоих министров — смех, один другого стоит.
— Сильное плечо, говоришь? Прямое управление? Чтобы кем-то управлять, к тому умение иметь нужно. Ты думаешь меня с пеленок военным наукам учили? И чем тебе Меньшиков не сильное плечо? Именно ему, подлецу, и было поручено обеспечить безопасность. Именно он, негодяй, должен был ото всех напастей меня оберегать. И что вышло?
— Тут слепому видно, что вышло, — ухмыльнулся Иван.
— А вот и не видно, Ваня, потому как все шито-крыто и круговая порука. Ты за любую ниточку тянешь, а Меньшиков вздрагивает, потому как все ниточки у него в руках. Ото всего меня оберегает, даже от собственного государства. Он бы и трона лишил, да невыгодно ему, а знаешь почему?
— Почему? — заинтересовался Иван, не видящий логики в рассуждениях царя.
— Потому что царь за все в ответе, вот почему. Кто выше сидит, тому и шишки. Ты думал, чего это министры так спокойно себя чувствуют? Да потому что под все свои решения требуют моего одобрения. Я подписываю, с меня и спрос. Потому Меньшиков и не лезет на трон, а то бы давно уже быть мне под троном.
— Ерунда какая-то, по тебе судить, так никакой солдат не мечтает стать генералом? Глупость. Выше чин — больше возможностей, больше силы твоему приказу. Стань Меньшиков царем…
— Типун тебе на язык!
— … ему бы никакого сильного плеча не понадобилось, он сам себе сильное плечо. Что-то тут другое, а вот
— Точно тебе говорю — не хочет он на трон. Столько возможностей у него было, столько переворотов подворачивалось, а всякий раз он меня спасал и обратно на трон усаживал. А ведь мог под шумок и шлепнуть, у такого рука не дрогнет, мерзкий тип, убийца хладнокровный.
В упреках и перепалках незаметно пролетел час, а то и полтора. Правильно говорят, хуже нет скуки, чем молчанка, хороший разговор длинную дорогу короткой сделает. За это время Михалыч успел все дела переделать и вновь занял пост в приемной.
— Ваше Величество, — голос дворецкого прервал диалог, — их сиятельство граф Меньшиков явились…
— Пусть входит! — коротко приказал Иван, оборвав поток обязательного по этикету славословия.
Меньшиков величественно вплыл в широко распахнутую камердинером дверь, снисходительной улыбкой поприветствовал царя, прошел к мягкому кожаному креслу в углу кабинета и без церемоний плюхнулся в него.
— Чего звал? Указы подписал или опять на потом откладывать будешь? — лениво поинтересовался граф, наливая вина в бокал.
— Как служба идет? — приветливо, словно не заметив графского хамства, поинтересовался Иван.
— Чего ей сделается, идет себе? Ты дело говори, некогда мне тут рассусоливать.
— Ты коней не гони, граф, не запряг! — негромким, напряженным, как струна голосом ответил Иван. — Встать смирно, когда с царем разговариваешь! — рявкнул он неожиданно.
Граф вздрогнул от неожиданности, пролил вино на белоснежные штаны и вскочил во фрунт. Потом поморгал глазами, рот его растянулся в широкой понимающей улыбке.
— Вот ведь шельма! Провел, провел старика, подначил. Я же поверил! Давненько со мной такого не было, прямо армия вспомнилась, как нас сержант гонял на ать-два, упал-отжался. Молодец, хвалю, аж настроение поднялось. Ну, давай выкладывай дело-то, сам знаешь — враг не дремлет, наша служба и опасна и трудна.
— Дело у меня, граф, простое, извини, что от дел важных оторвал. Но… надеюсь, что они тебя больше тревожить не будут, — ласково, как дед любимому внуку, пояснял Иван. — Решил я, граф, тебя казнить. Башку отрубить или повесить, это на твой выбор. Но решение принято и палача я уже пригласил, чтобы невеликое дельце наше не откладывать в долгий ящик. Кстати, как каламбур, не отложить дело или тело в ящик? Ха-ха-ха, — не сводя глаз с напрягшегося графа, Иван нажал кнопку переговорника. — Михалыч, пригласи молодца в кабинет.