Без царя в голове
Шрифт:
— А нельзя ли сказать другими словами, граф: «Меня обуяла жадность и я решил украсть деньги ордена!», как вам такой вариант? И дух этот нам всем хорошо известен — дух жадности, дух гордыни. Захотелось отщипнуть от большого пирога и себе кусочек? — зловеще прошипел магистр, приблизившись к самому лицу графа.
— Что вы, как можно, мессир, я никогда… вы же меня знаете… — побледнел до смерти напуганный граф.
— Мы знаем вас, граф, как удачливого игрока.
— Это правда, мессир.
— До сих пор вы исправно возвращали деньги ордену, возвращали с хорошей
— Я старался, мессир.
— У каждого человека есть предел, после которого для него наступает момент истины. Человек оказывается перед необходимостью пройти испытание.
— Я выдержу любое испытание, мессир, — заверил граф, умирая от страха.
— К сожалению, вы его уже не выдержали, — сухо констатировал тот, кого граф называл мастером и мессиром.
Иван вслушивался в разговор, вспоминая, где он мог слышать подобные обращения ранее. Ни в крепости, ни на Большой земле никто так друг к другу не обращался. В далеком детстве он также не находил упоминаний о подобных званиях. Но в одном из комиксов про войну именно так обращался один шпион к своему хозяину… варгу.
Вот те на, вот это да, из огня да в полымя. Получается, что Иван в прошлый раз отправил деньги варгов на собственный счет, а бедный граф за него отдувается. Хотя, что значит бедный граф? Раз на варгов работает, значит и сам варг!
— Так тебе козлине и надо! — захохотал довольный Иван, представив, как именно отплатят варги графу Вельде за его случайную и необъяснимую осечку с деньгами. — Надо было заставить еще и голым по казино побегать, публику потешить и опозорить на вечные времена! Повезло тебе гаду, что я тогда не знал на кого ты работаешь.
— Вот! — обреченно закричал Вельде, схватившись за голову. — Он снова здесь! Я ничего не могу с ним сделать, если он…
— Он видит нас, — словно ничего особенного не произошло, спокойно сообщил мастер собравшимся в зале и поднял дуло бластера.
Дальнейшего Иван не увидел, смертельный испуг графа вытолкнул его из чужого сознания и он снова заскользил по бескрайним просторам космоса.
Не путай литературу с историей! Обе врут, но историю хотя бы называют наукой.
Звезды полыхнули, Иван заморгал от резкого перепада освещенности и увидел перед собой графа Меньшикова. Тот сидел, вольготно развалясь в мягком кресле, а Иван, то есть царь, угодливо подливал ему в опустевший стакан холодненькой водочки.
— Давайте, граф, выпьем за спокойствие в нашей империи, залогом которой, безусловно, являетесь вы! — льстиво произнес царь, в сознание которого Иван только что вернулся.
— За спокойствие? За это, пожалуй, выпить нужно, грех отказаться пить за такой тост, — ехидно произнес Меньшиков, глядя на царя через стакан. — Да ты сам-то пей, не стесняйся, за спокойствие твоей империи пьем как-никак.
— Будем! — обреченно выдохнул царь и мелкими глотками выпил водку. — Крепка зараза, крепче нашей водки, только наши крепости! — выдал царь, отдышавшись.
Меньшиков ничего не ответил,
— Слушай, Ваше Величество, что-то ты в последнее время сам не свой, не заболел часом? — не отводя пристального взгляда от царя, испытующе поинтересовался граф.
— Типун тебе на язык, граф, выпил лишнего, вот и заносит на поворотах, — глупо хихикнул царь.
— Да и не пил ты отродясь столько, — задумчиво продолжил допрос граф. — Если чувствуешь слабину, то скажи. Дело государственное, архиважное, тут стыдиться не стоит. Устал, приболел, отдохни, удались от публики на время. Я прикрою, можешь на меня рассчитывать.
— Ты прикроешь, — хмыкнул царь. — Так прикроешь, что опосля я вовсе света белого не увижу. На мое место спешишь усесться, граф? Не помер я еще и в своем уме, так что руки у тебя коротки.
— Ну, здоров, так здоров, — не стал продолжать дискуссию Меньшиков. — Тогда за здоровье, Твое Величество. Будь здрав!
Граф мелкими глотками выпил водку, выдохнул и задумчиво уставился в потолок.
— А вот скажи мне, Ваше Величество, что это за спектакль ты устроил в кабинете при Никитушке, часом не умом-ли двинулся? Какой-то ты другой был, сам на себя не похож. Мне спектакль не сложно поддержать ради общего веселья, однако под дулом бластера любой актер слабину дать может. Или в самом деле подумал, что я страшилок напугался до смерти и все приказы тотчас исполню безоговорочно? — граф вроде как и не ругался, пенял слегка шаловливому ребенку на недостойное поведение, журил шалуна, разбившего вазу и не более того.
Словно не его грозили предать смерти немедленной, а какого-то совершенно незнакомого и никому не нужного человечишку. И такой тон звучал еще более оскорбительным для Ивана, хотя царь при тех словах только улыбался и мотал головой подобно китайскому болванчику, от всего молча отнекиваясь.
Иван счел возможным обозначить свое возвращение.
— Вот же гад, — выдохнул он возмущенно. — Прям соловьем заливается, а там в кабинете чуть штаны не намочил.
— Чуть в наших делах не считается, — царь вздрогнул от неожиданного возвращения Ивана. — Ты не мог бы как-то обозначать свой приход помягче, я ведь и подавиться могу ненароком, — выговаривал царь Ивану, явно вымещая на нем раздражение от невозможности так же ответить графу. — Кстати, а что ты у меня в башке делаешь? Мы же о другом договорились!
— Незадача вышла, Ваше Величество, что-то мотает меня туда-сюда, никак попасть в нужное место не могу. Тяните время, отвлекайте разговором, чего-нибудь придумаем.
— Чего уж тут придумывать, Ваня? — загрустил тотчас же царь. — Видать не судьба. Время-то я потяну и разговор затею, куда уж мне деваться. На всякий случай мосты тобой порушенные заново возводить нужно. Только теперь в те мосты больше вкладывать придется, потому как веры мне нету. Что мне ироду-то ответить, как от твоих глупых выходок откреститься?