Без чувств

Zzika Nata

— Две тысячи двойных золотых?

— Да.

— Когда?

— Немедленно, — магистр сделал пасс, и на стол упали два туго набитых кожаных мешочка.

Горас сглотнул — сумма была огромная. На один двойной золотой семья из четырех человек могла припеваючи жить целый месяц.

— Я согласен, но с девчонкой будете договариваться сами, — решил он.

— В каком смысле? — выгнул бровь Стефан. — Она строптива? Непослушна? Вы её не сумели достойно воспитать?

— Аэлина — хорошая девушка и послушная дочь, но я упустил пару моментов — она слишком много читала,

и у неё есть жених. Вернее, не совсем жених, но они симпатизируют друг другу, и я знаю, что Эдвиг ждал только Испытания, чтобы просить её руки. Сами понимаете, что девушка не будет рада, и возможны сложности. Она может быть довольно упряма, если что-то вобьет себе в голову.

— Я разберусь, — кивнул магистр. — Деньги ваши. Огаст засвидетельствуй наши подписи и сам факт передачи мне отцом девушки всех на неё прав.

Девушек, кому в этом месяце исполнялось восемнадцать, набралось всего четверо.

Двух отцы привезли из Драговля и Скана, одну — из Кратовица. А Аэлине и ехать никуда не надо было, она родилась и жила в Перегриме, на Левом берегу.

Девушки стояли жалкой, жмущейся друг к другу, кучкой у главного входа в Храм Единого. Сейчас решалась судьба каждой из них — жить ей вольно, как живут родители или, если обнаружится дар, проститься со свободой.

Родные, сопровождавшие дочерей, остались за ажурной оградой — в день Испытания на территорию Храма могли заходить только девушки.

С утра небо хмурилось, временами, начинал накрапывать дождь и сердитые порывы ветра, так и норовили пробраться под плащи, выдуть остатки тепла и храбрости.

Наконец, вышел младший жрец, позвал за собой.

Девиц завели в одну комнату, где не было ни дивана, ни стульев. Пришлось стоять, ожидая, что последует далее.

— Сейчас начнется Испытание, — важно провозгласил жрец. — По моему знаку одна из вас зайдет вот в эту дверь.

— А, дальше? — робко спросила девушка из Кратовица. — Куда идти дальше, и что делать?

— Вам всё скажут и покажут, — недовольным тоном ответил мужчина. — Больше слушайте, меньше говорите.

Донесся тихий звук и жрец подобрался.

— Ты, — ткнул он пальцем в разговорчивую блондинку, — заходи в дверь.

Через некоторое время снова раздался тот же звук, и жрец отправил следующую девушку.

Аэлина нервничала, сама себя успокаивая — её старшая сестра два года назад успешно прошла Испытание, дара у неё, как и у их матери, не обнаружилось, и Солея благополучно вернулась домой. Через год вышла замуж за сына соседнего землевладельца, который давно оказывал ей знаки внимания, и сейчас ждала первенца.

Соли ничего про Обряд не рассказывала — не помнила. Говорят, что Храм стирает воспоминания. Зачем это нужно, что там за испытания? Единый, пожалуйста, пусть она окажется бездарной!

Девушка вспомнила, как недоволен был отец, когда у Солеи не нашли дара. Было отчего: маг заплатил бы отцу одаренной невесты большие деньги, а раз она без дара, то магам не интересна. Вместо получения прибыли, родителю пришлось самому раскошелиться — на приданое дочери.

Редко, очень редко рождались девочки с даром. Их на всех не хватало,

поэтому-то каждый отец, у кого дочери исполнилось восемнадцать, ждал Испытания с надеждой, в то время как его дочь — со страхом.

Маги жили в особняках, в богатых поместьях, что творилось за их стенами, не знал никто. Внешне, для беглого взгляда со стороны, жёны волшебников жили в богатстве и довольстве. Муж берёг жену, как берегут ценную редкость, ей не приходилось работать или думать о куске хлеба. Но за все приходится платить, и жёны волшебников платили своей свободой.

Конечно, жене не запрещалось навещать родных, но всегда — в сопровождении мужа. При нём же родные, как правило, робели, боялись слова лишнего сказать, не то, чтобы расспрашивать дочь о житье-бытье.

Сами жены делиться о том, как им живется, не спешили, а многие после замужества вовсе переставали общаться с родными

Никто не спрашивал одарённую девушку, кто ей по сердцу. Как только становилось известно, что у девушки есть дар, как к отцу одарённой отправлялись претенденты, которым подходит её магия. Обычно, кто смог больше заплатить или, правильнее — успел первым, тому и она и доставалась.

И никого не интересовало, что у рыдающей невесты уже может быть жених, выбранный по сердцу или, что она не желает замуж за волшебника.

— Ты! Да, ты! Заснула, что ли? — из размышлений вырвал голос жреца. — Иди, твоя очередь.

Аэлина оглянулась на последнюю испытуемую, оставшуюся в комнате, на сердитого жреца и, расправив плечи, решительно шагнула за дверь.

Там оказался коридор, и другой жрец сделал ей знак, следовать дальше за ним.

Лина шла, украдкой осматриваясь.

Обычный коридор, никаких дорожек, драпировок, занавесей, цветов или иных предметов, призванных создавать уют. Если бы не драгоценный розовый известняк, из которого были сложены стены, то можно было бы подумать, что она идет по каким-то катакомбам.

Жрец остановил её жестом, прислушался и, толкнув одну из дверей — показал, что она должна идти туда.

Немного робея, девушка шагнула в открывшийся проём и очутилась в просторном помещении.

— Подойди ближе, не бойся, — раздался мягкий голос.

Высокий мужчина в одежде жреца стоял в трех метрах от входа и приветливо улыбался девушке.

— Назови своё имя, а потом подойди и возьми в руку этот кристалл, — продолжил жрец. — Это не больно.

— Аэлина Деневеро, — четко произнесла Лина, запретив себе бояться.

— Бери кристалл.

Прохладный камень лёг в руку. Девушка замерла, всматриваясь в его глубины и прислушиваясь к себе — ничего не происходило, и Лина медленно выдохнула. Кажется, пронесло, нет у неё никакого дара!

— Давайте, — спокойным голосом проговорил жрец и протянул руку, в которую Аэлина, с еле скрываемым облегчением, вложила кристалл.

— Куда мне теперь?

— Вон в ту дверь, — мужчина небрежно махнул рукой, показывая на дверь в противоположном углу комнаты.

Ага, значит, она уйдет другой дорогой, поэтому они не видели никого, кто проходил Испытание первыми.