Без чувств
Шрифт:
– Верно, – хватаю Ненси в охапку, укладывая ее рядом. Она целует меня.
– Чевис, девочки ранимы, в мире столько дерьма.
Я пропускаю пряди ее белокурых волос сквозь пальцы, тяжело дыша.
– Девчонка фальшивит… Ей не место здесь.
– Дорогой, мы выживаем, как можем, тебе ли не знать. – Ее ладонь скользит по моей груди и плавно движется к поясу брюк. Перехватываю ее руку. Она понимающе кивает, – сегодня трудный день, тебе необходимо поспать.
– Я дал тебе денег, Ненси, почему ты все еще здесь? –
– Я не могу оставить это место: здесь моя жизнь, мы все как сестры, понимаешь? Не хочу жить без них.
– Вы все сдохните здесь рано или поздно.
– Чевис, пожалуйста, сегодня на моих глазах убили падре. Я еле унесла ноги перед приездом копов. В городе творится безумие.
Малышка, зачем ты согласилась на это? Ты не должна была быть там.
– Здесь небезопасно.
– Знаю-знаю. Обними меня покрепче, я так устала…
Комната погружается в темноту, я засыпаю…
***
Справедливость судебного процесса в отношении себя самого я наблюдал один раз – в детстве, когда тюремный психолог счел мое деяние непредумышленным. Несмотря на давление ФБР и прокуратуры.
Я видел застывшие слезы и ужас у матери в глазах, смотревших на меня, измазанного чужой кровью. Она будто очнулась от долгого сна. Крепко прижала меня в свои объятия и произнесла: – прости… – дрожащими губами. Я говорю ей, что все хорошо и люблю ее.
В воздухе витает запах смерти, а я прижимаюсь к ней сильнее, втягиваю носом ее запах, из-за которого на глазах у меня выступают слезы…
Я грешен и умру только тогда, когда заберу всех подонков в ад…
За совершенное убийство в детстве каких-либо действий со стороны органов предпринято не было. По классике – сыграл статус отца. Отделавшись лишь штрафом, он подписал рапорт об увольнении по собственному желанию в отставку.
Именно тогда я понял, что система правосудия не работает. Вся госструктура взаимосвязана и своих легавых старается не трогать. Государство закрывает глаза на крупные махинации, убийства и хищения, в которых участвуют сама власть.
Связи, деньги… Закон карает только тех, кто бессилен.
Система, делает вид, что все под контролем.
Контроль давно утерян.
Человек не может творить определенные вещи, которые ему неподвластны: не может убить за причиненное зло, не может взять взятку за доброе дело и жить свободно не может. Запреты и рамки порождают хаос и ведут людей к гибели. В каждом есть зависть, алчность, гнев. Находясь в постоянном поиске легких денег и похоти, общество разрушает судьбы.
Я наказываю тех, кто посмел нарушить мой моральный кодекс. Служитель господа или законопослушный гражданин – не важно…
Правосудие за убийство, произошедшее восемнадцать лет назад, скоро наступит.
Звонок телефона
–
– Федерал много знает, советую лечь на дно.
– Мало времени, говори.
– Следующий – Люк Картер.
Эпизод 3. Случайный свидетель
Люк Картер, откинувшись на спинку вращающего кресла, хрустнул пальцами и впился взглядом в своего помощника Эванса.
– Сколько на этот раз? – Прожорливый сукин сын задрал цену, – зло прошипел Люк.
Эванс вытер вспотевший лоб, расслабляя галстук, и уставился в документы, делая некие подсчеты и умозаключения.
– Сенатор просит двадцать тысяч. Черт, это средняя цифра. Возможно, сумма возрастет, – его лицо побелело. – Ты прекрасно знаешь, куда вляпался, Люк! Он будет шантажировать нас до конца своих дней. Федералы скоро начнут слежку и не успокоятся, пока не прихлопнут клинику.
– Только двое людей знают правду, – шумно вздохнул Люк и стукнул кулаком об стол из красного дерева. – Это ты и я. Но ублюдки уже шпионят за нами.
Теперь и Люк расслабил галстук. – Слушай, Эв, я устал. Необходимо как-то остановить это, иначе я просто разорюсь. Ни одни таблетки мира не спасут мою шкуру от решетки, однажды я уже был там, под угрозой репутация клиники, ты не должен допустить этого. Понял меня? – Картер хмуро сдвинул брови, нервно взъерошив волосы. – Ни один онкобольной не должен узнать, что лекарства, которыми их пичкают, пустышка. Не важно, что ты будешь делать, но разбейся в лепешку и достань компромат на сенатора. Уверен, у него много подводных камней, которые стоит достать.
Раздался стук в двери, и Люк ударил кулаком по столу во второй раз.
– Сколько раз повторять: не надо беспокоить меня в это время!
– Извините, что прервала вас, сэр, – раздался голос Александры за дверью, – но вас ожидает мисс Картер.
В приоткрытые двери выглянула рыжая макушка, а затем и пунцовое веснушчатое лицо Александры.
– Я старалась объяснить ей, что у вас совещание, но она не захотела слушать.
– Передай жене, что я приму ее через пару минут, – раздраженно ответил Люк, приподняв бровь и давая понять, что разговор закончен, поэтому стоит убраться из кабинета. Александра, кротко опустив глаза, проскользнула к выходу.
– Какая робкая девочка, молоденький румянец на щечках, думаю, за очками прячутся восхитительные глазки, – плотоядно улыбнулся Эванс, – впервые вижу ее. Она в качестве стажера или уже работает на полную ставку?
– Отстань от нее, Эв. Она дочь Энтони Доусона, он оторвет твои яйца до того как они подкатятся к ней.
– Тони? Неужели ты помирился с ним после стольких лет?
– Черт, идиот замолкни, как я могу общаться с тем, кто подставил меня много лет назад.
– Но у тебя его дочь?