Без дна
Шрифт:
— Спиритизм в древности именовали некромантией, а это пагубное для христианина занятие Церковь осудила и прокляла, — напомнил Каре.
Жевинже взглянул на свои кольца и, осушив стакан, осторожно продолжил:
— Признайтесь, однако, что это учение вполне правомочно, особенно теория об элементалях, которая, если вынести за скобки сатанизм, выглядит наиболее правдоподобной и понятной. Пространство вокруг нас населено микробами, что же удивительного, если оно изобилует также духами и лярвами? Вода, уксус кишат крошечными тварями, видимыми в микроскоп. Почему бы и воздуху, недоступному для взора и человеческих инструментов, не содержать, наряду с неживыми элементами, существ, так сказать, недовоплотившихся
— Потому, может, кошки с таким любопытством и вперяются в пустоту, провожая глазами то, чего мы не видим, — робко заметила госпожа Каре.
— Нет, спасибо, — сказал астролог, отказываясь от салата из одуванчиков с яйцом, который предложил ему Дез Эрми.
— Друзья мои, — взял слово звонарь, — вы забываете об одном, об учении Церкви, которая приписывает все эти необъяснимые феномены Сатане. Католичеству они известны с давних пор. Какая глупость объявлять, что первая манифестация потусторонних духов произошла, если не ошибаюсь, в 1847 году в США в семействе Фоксов! Да любой католический священник знает, что все эти духи, производящие чудные шумы и стуки, всего лишь подручные Сатаны. Эка невидаль, да подобные феномены были известны спокон веку! Обратитесь хотя бы к святому Августину, которому пришлось специально посылать священника, чтобы прекратить в Гиппонской епархии шумы, перемещение предметов вроде того, на какое ссылается нынешний спиритизм. Известно также, что во времена Теодориха святой Цезарий изгнал из одного дома лемуров. Есть, знаете ли, два града — град Божий и град Дьяволов, и так как Бог не имеет ничего общего с гнусными проделками потусторонних духов, значит, хотят того оккультисты и спириты или нет, да только как ни поверни, а служат они Сатане.
— И все равно спиритизм сделал большое дело, — не сдавался Жевинже. — Он преступил врата неведомого, проник в святая святых. В области сверхъестественного он произвел революцию, подобную той, что в земной сфере произошла во Франции в 1789 году. Общение с потусторонним миром он сделал доступным для всех, открыл новые пути. Вот только среди апологетов спиритизма не было истинных посвященных, и они двигались наугад, без разумного плана, тревожа и добрых и злых духов. Эти восторженные профаны превратили тайное знание в какой-то невообразимый конгломерат самых разных культов и учений.
— Забавно то, — смеясь, сказал Дез Эрми, — что спиритизму туго приходится с доказательствами. Я слышал, были и удачные опыты, однако те, на которых я присутствовал, лишь вызывали много шума, но кончались ничем.
— Немудрено, — отозвался астролог, намазывая на хлеб апельсиновый джем, — первое правило магии состоит в том, что на экспериментах не должно быть скептиков, так как их флюиды нередко противостоят флюидам ясновидящего или медиума.
— Как же тогда убедиться в реальности сверхъестественных явлений? — поинтересовался Дюрталь.
Каре встал:
— Оставлю вас минут на десять.
Он накинул широкий плащ, и вскоре его шаги затихли на лестнице.
— И впрямь уже без четверти восемь, — пробормотал Дюрталь, бросив взгляд на часы.
На какое-то время в комнате воцарилась тишина. Есть больше никто не захотел, и госпожа Каре сняла со стола скатерть и постелила клеенку. Астролог вертел перстни на пальцах, Дюрталь катал хлебный шарик, а Дез Эрми, привстав, вытащил из тесного заднего кармана японский кисет и принялся скручивать папиросу.
После того как жена звонаря, попрощавшись с гостями, удалилась в свою комнату, Дез Эрми принес небольшой чайник и кофейник.
— Тебе помочь? — предложил Дюрталь.
— Да, достань, будь добр, рюмки и откупорь бутылку ликера.
Дюрталь открыл шкаф и вздрогнул, оглушенный ударами колоколов, сотрясавшими
— Будь тут, в комнате, духи, им бы сейчас досталось на орехи, — сказал он, расставляя рюмки.
— Колокол рассеивает призраки и изгоняет бесов, — набивая трубку, назидательно изрек Жевинже.
— Налей пока горячей воды, — сказал Дез Эрми Дюрталю, — а я разожгу печь, что-то холодает, у меня ноги совсем заледенели.
Возвратился Каре.
— В такую сухую погоду, как сегодня, колокола звучат отменно, — сказал он и, задув фонарь, скинул свой плащ.
— Как он тебе показался? — вполголоса обратился Дез Эрми к Дюрталю, кивая в сторону астролога, скрытого в облаке табачного дыма.
— Когда молчит, то вылитая старая сова, а когда говорит — трещит без умолку и вид у него, как у начетчика с постной физиономией.
— Один кусочек! — сказал Дез Эрми, заметив, что Каре кладет в его кофе сахар.
— Я слышал, вы работаете над историей Жиля де Рэ? — обратился к Дюрталю Жевинже.
— Да, шел-шел по его следу и забрел в такие кромешные дебри сатанизма, что уж не знаю, как из них и выбраться.
— Кстати, — воскликнул Дез Эрми, внимательно глядя на астролога, — на вас вся надежда, вы ведь специалист, вы одни можете прояснить моему другу один из самых запутанных вопросов, связанных с сатанизмом!
— Какой именно?
— Вопрос об инкубате и суккубате.
Жевинже откликнулся не сразу.
— Это уже серьезнее, — сказал он наконец. — Здесь вы вступаете в области, куда более опасные, чем спиритизм. Ваш друг уже в общих чертах ознакомился с этой… гм… темой?
— Да, разумеется, но только в общих… Впрочем, существует множество мнений касательно этой деликатной темы. Дель Рио и Боден, {47} к примеру, считают, что инкубы — это демоны мужского пола, которые совокупляются с женщинами, а суккубы — бесы, вступающие в плотские отношения с мужчиной. По их версии, инкуб использует в своих целях семя, которое мужчина теряет во сне. Так что встают две проблемы. Первая — может ли от этой связи родиться ребенок? Появление такого потомства теологи считают возможным, некоторые даже утверждают, что дети, появившиеся в этом случае на свет, тяжелее обыкновенных и способны высасывать молоко у трех кормилиц и не толстеть. Вторая проблема — кто отец ребенка: демон или мужчина, у которого он похитил семя? Святой Фома довольно изощренно доказывает, что настоящий отец — не инкуб, а мужчина.
— Синистрари д’Амено, {48} — заметил Дюрталь, — считает, что инкубы и суккубы, строго говоря, не демоны, а животные духи, нечто среднее между демонами и ангелами, наподобие сатиров, фавнов, леших и домовых, которых почитало язычество и с которыми боролось средневековое христианство. Синистрари добавляет, что они оскверняют спящего человека. Следовательно, у них есть половые органы и они способны к продолжению рода…
— Да, и это все, — подтвердил Жевинже, — даже Гёррес, столь искушенный и обстоятельный, в своей «Естественной и дьявольской мистике» [9] лишь вскользь касается этого вопроса, можно сказать, пренебрегает им, как, впрочем, и Церковь, которая молчит по этому поводу. Она не любит обсуждать эту тему и неблагосклонно смотрит на священника, который берется ее исследовать.
9
В полном собрании сочинений Иоганна Йозефа фон Гёрреса такая работа не значится. — Примеч. ред.