Без единого выстрела
Шрифт:
Под ногой у Мещерякова жалобно хрустнула какая-то пластмассовая коробочка.
— Смотри под ноги, полковник, — негромко сказал Илларион. — Не дави улики.
— Это не улика, — так же тихо огрызнулся Мещеряков, — а обыкновенный процессор. Судя по тому, где он лежит, безнадежно дохлый. Что же он тут делал, этот парень?
— Да, — сказал Илларион, — впечатляет. Представляешь, как тут полыхнуло, если паленым воняет до сих пор?
— Слабо полыхнуло, — проворчал Мещеряков. — Ну что ему стоило сгореть к чертовой бабушке вместе со своим компьютером?
— М-да, — сказал Илларион, — интересная квартирка. Я, конечно, во всей этой электронике ни черта не понимаю, но чувствуется, что хозяин —
— Одного впечатления мало, — сказал Мещеряков.
— Да? А я-то думал, что мы пришли сюда именно за этим. Тогда скажи, будь добр, что мы здесь ищем? Дискеты? Компакт-диски?
— И это тоже, — сказал Мещеряков. — Хотя вряд ли он хранил такую информацию там, где ее могут случайно найти. Надо снять винчестеры с обеих машин и отнести их нашим спецам. Даже если информация с них стерта, наш технический отдел сумеет хоть что-нибудь из них извлечь. По крайней мере, станет ясно, тот это человек или не тот.
— Винчестеры? — переспросил Забродов таким тоном, что Мещеряков вздохнул.
— Стой на месте и ничего не трогай, неандерталец, — приказал он. — Это тебе не руки ломать.
Стоять на месте Илларион не стал. Поглядывая под ноги, чтобы ненароком чего-нибудь не раздавить, он двинулся в обход комнаты, с интересом озираясь по сторонам. Возле укрепленной справа от оконного проема книжной полки он вдруг остановился и, покопавшись среди каких-то коробочек и папок, продемонстрировал Мещерякову полуразобранное миниатюрное устройство, с одной стороны которого поблескивал глазок объектива.
— Вот это я понимаю, — сказал он. — Это не винчестеры какие-нибудь, не процессоры, а нормальная, доступная пониманию следящая камера-транслятор. В которой, к тому же, кто-то основательно покопался… Нет, это точно наш человек!
— Возможно, — рассеянно ответил Мещеряков. Сидя на корточках, он копался в разбросанных по полу деталях, хотя уже видел, что винчестера среди них нет.
Убедившись в этом окончательно, он пожал плечами и встал. Хозяин этой электронной свалки вполне мог подключить снятый с вышедшей из строя машины винчестер к стоявшему на столе «пентиуму», чтобы скачать с него необходимую для дальнейшей работы информацию. Вскрывая системный блок, полковник поморщился. «Престижная высокооплачиваемая работа — подумал он. — Что-то много в последнее время развелось работников, занятых обыкновенным шпионажем. И не надо тыкать мне в нос моей принадлежностью к спецслужбам! Я, по крайней мере, связан служебной этикой, чего не скажешь обо всех этих новоявленных детективных агентствах и коммерческих охранных структурах…»
Он поднял крышку системного блока и сразу увидел, что винчестера нет. Мещеряков нахмурился. Вряд ли установленный здесь компьютер был просто частью электронной сети, работающей от головной машины, расположенной где-то в другом месте. Для таких целей обычно используются другие устройства, в которых наличие винчестера просто не предусмотрено. Конечно, подумал полковник, специалистам виднее, как оно было на самом деле, но выглядит это так, будто нас с Илларионом кто-то опередил. Похоже, что винчестер сняли, причем не слишком аккуратно…
Он поднял голову, чтобы сообщить Забродову о своем открытии, и только теперь заметил, что того больше нет в комнате. Мещеряков встревожился, но тут же успокоился, услышав, как на кухне звякнула посуда. Он открыл рот, чтобы окликнуть Иллариона, но не успел.
— Спокойно, — послышался с кухни голос Забродова. — Не надо так сильно давить на спуск, эта штука может выстрелить…
«С кем это он?» — подумал полковник. Его рука сама собой потянулась к оставленной на полу сумке, где лежала «беретта». В это время
Чек попытался достать из пачки сигарету, но руки у него все еще дрожали, и сигареты рассыпались по земле. Прошипев сквозь зубы короткое ругательство, он опустился на корточки и принялся собирать их по одной, с преувеличенной аккуратностью заталкивая обратно в пачку и стараясь не смотреть на Баландина, который наблюдал за ним с выражением плохо скрытого брезгливого любопытства.
Сигареты ни в какую не желали лезть обратно в пачку, упирались, гнулись, а две или три даже сломались, и их пришлось выбросить. Баландин терпеливо ждал. Он закурил, вынул из кармана взятый в квартире Аверкина «вальтер», повертел его в руках, придирчиво оглядывая со всех сторон, и снова спрятал в карман. Отброшенные Чеком сигареты он деловито втоптал в песок и носком кроссовки надвинул на это место кучку прошлогодней рыжей хвои.
По верхушкам сосен пробежал ветер. Чек вздрогнул от неожиданности и уронил на землю только что подобранную сигарету.
— Что-то ты, браток, сегодня нервный, — сказал ему Баландин.
Чек поднял на него глаза, увидел на манжете белой баландинской рубашки крошечное бурое пятнышко и поспешно отвернулся, борясь с приступом тошноты. Все-таки это была не компьютерная игра. В реальном мире смерть выглядела довольно неприглядно, и человек, убивающий себе подобных так же непринужденно, как какой-нибудь воробей гадит на лету, вызывал не уважение и даже не страх, а инстинктивное отвращение, как некая фантастическая голая тварь, покрытая противной слизью, выползшая из немыслимых подземелий с одной-единственной целью — убивать все, что движется. Это было неприятное открытие, и Чек даже засомневался в своей способности довести начатое дело до конца. Он решил для себя, что для достижения поставленной цели хороши любые средства, но его организм, похоже, придерживался несколько иного мнения.
— Зато ты, я вижу, как огурчик, — процедил он сквозь стиснутые, чтобы не стучали, зубы. — Спокоен, бодр и весел.
Баландин огляделся по сторонам, затягиваясь сигаретой. Подмосковный лес глухо шумел, метя верхушками сосен пронзительно синее небо.
— Да что тебя разбирает-то, не пойму, — сказал Баландин, снова поворачиваясь к Чеку. — Даже позеленел весь, как жмурик. Сдрейфил, сява?
Чек медленно встал с корточек и заставил себя посмотреть в лицо Баландину.
— Нет, — сказал он, — не сдрейфил. Просто кое-чего не понимаю. Не могу понять, и все тут. Может быть, ты мне объяснишь?
— Да сколько угодно, — лениво ответил Баландин. — Все, что хочешь. Я сегодня разговорчивый. Из-за погоды, наверное. Только спрашивай на ходу, а то торчим тут, как эти…
— Ладно, — сказал Чек. Он спрятал в карман пачку с сигаретами, забыв, что собирался закурить, подхватил стоявшую на земле сумку с аппаратурой и вслед за Баландиным двинулся лесом параллельно дороге. — Ладно, — повторил он для разгона, — я спрошу… Ты говоришь, что не убивал мою сестру, так? Получается, что сел ты практически невиновным… Ну хорошо, я понимаю, что зона — не санаторий, но… Неужели каждый, кто туда попадает становится таким, как ты? Что-то мне в это не верится.