Без гнева и пристрастия
Шрифт:
В коридоре — никого, в санузле — пусто, на кухне — тоже.
Несколько раз глубоко вздохнув, я успокоил сбившееся дыхание, заскочил в спальню и повел револьвером, но и там не обнаружилось ни единой живой души.
Впрочем, мертвецов не обнаружилось тоже. Как и следов поспешного обыска.
Так что же здесь произошло?
Замок не взломан, никакого беспорядка, как если бы некто пытался отыскать запрятанные среди вещей негативы. И еще…
Я прошел на кухню и прикоснулся к оставленному на столе стакану с чаем. Горячий. Рядом —
Куда парень со сломанным носом мог уволочь хозяина? Где они?!
Выглянув из квартиры, я огляделся и вдруг обратил внимание на приоткрытую дверь на крышу. Тогда осторожно поднялся по шатким ступенькам и приник к узенькой щелке. Ничего толком не разглядел, зато расслышал непонятный шум.
Тайник на крыше? Что ж, определенная логика в этом есть…
И, открыв дверь, я одним плавным движением выбрался наружу.
Кругом — трубы дымоходов. А прямо напротив лестницы, у голубятни, на фоне светлого неба вырисовывались два силуэта. Массивный и поменьше, притиснутый к стене. И блеск оружейной стали…
— Брось! — рявкнул я, направляя револьвер на громилу в плаще и шляпе, что прижимал к голубятне какого-то хлипкого паренька. — Брось сейчас же! — повторил, осторожно подступая к ним.
Громила медленно повернулся, и внутри меня все оборвалось.
Это был не стрелок со свернутым носом. Это был Сэм Варниц, сержант полицейского управления!
Вот черт…
И точно — клац! — за спиной раздался парный щелчок взведенных курков полицейского штуцера.
— Сам брось! — прогундосил кто-то позади меня. — Опусти револьвер! Медленно, а то мозги вышибу!
Я без промедления выполнил это распоряжение, затем развернулся и оказался лицом к лицу с убийцей Жоржа Кука. Красавчиком он теперь и в самом деле не выглядел: переносица была заклеена пластырем, под глазами темнели синяки, а на скуле набух огромный желвак.
— Нож! — подсказал ему Сэм Варниц. — Пусть выкинет нож! — И, встряхнув пленника, прорычал: — Да не трепыхайся ты!
Убийца откинул ногой в сторону мой револьвер и потребовал:
— Нож! Выкинь нож!
Граненые стволы штуцера смотрели прямо в лицо. Семьдесят пятый калибр — это серьезно, это далеко не ослабленная сущность, заточенная в маломощный револьверный патрон. Серебряная болванка с залитыми свинцом экспансивными полостями разнесет мне голову на куски. Вот дрогнет палец — и разлетятся мозги по крыше…
Поэтому трепыхаться я не стал, расстегнул плащ, осторожно отвел его полу и вытащил из чехла на поясе служебный клинок.
— Брось!
Я бросил.
— Руки подними!
Я поднял.
— Сэм, ты знаешь его? — спросил тогда стрелок, отправив тычком лакированной туфли нож куда-то к самому краю крыши.
— Специальный комиссар Грай, — представил меня сержант.
— Какого черта он здесь делает? — оскалился убийца.
— Ты меня спрашиваешь? — возмутился Варниц. — У него узнай!
Стрелок пристально уставился на
— Я тебя где-то видел…
Отвечать ему я ничего не стал. Просто стоял и лихорадочно размышлял, как выбраться из этой ситуации с наименьшими потерями. Точнее — просто живым.
Потому как у присутствия здесь Сэма Варница могло быть только одно объяснение: сержант замешан в убийстве Шарлотты Ли. По начальной задумке, вероятно, именно он должен был обнаружить тело, не дать уничтожить улики и направить расследование в правильном направлении. А значит, свидетели ему не нужны…
— Отвечай! — не выдержал убийца.
— Что отвечать? — спокойно поинтересовался я, хотя на деле с трудом сдерживал нервную дрожь. — Где ты мог меня видеть? Понятия не имею.
— Что ты здесь забыл? — спросил тогда стрелок.
— А сам как думаешь?
Ответ этот был чреват серьезными неприятностями, но честный ответ и вовсе обернулся бы выстрелом в упор.
— Крутой, да? — скривился парень и вдруг резко двинул меня в лицо гранеными стволами штуцера.
Инстинктивно я отдернул голову, и удар пришелся по касательной. Стрелок зло выругался:
— Еще раз шевельнешься — пристрелю!
Палец его задрожал на спусковых крючках, и я поспешно предупредил:
— Осторожно, спуск очень легкий.
— Да что ты говоришь? — оскалился убийца. — Руки! Руки выше! — потребовал он и прорычал: — Спрашиваю последний раз: что ты здесь делаешь?
— Вообще здесь или на крыше?
На этот раз дернуться я не успел, граненые стволы угодили в челюсть, так что клацнули зубы, а в глазах вспыхнули искры.
— Самый умный, да? Смотри, дошутишься, — хмыкнул стрелок, отступая вбок. — Что ты здесь делаешь? — повторил он.
Я какое-то время обдумывал варианты и ограничился самым кратким из возможных ответов:
— Искал Сержа.
— Заканчивай с ним, Дон, — потребовал Сэм Варниц, продолжая прижимать к голубятне того самого Сержа.
Дон его не послушал.
— Зачем тебе Серж? — продолжил допытываться он.
— А зачем он продажному полицейскому? — вопросом на вопрос ответил я, прекрасно зная, чем чревато подобное поведение.
И в своих ожиданиях не обманулся. Стрелок резко выбросил вперед штуцер, но на этот раз я вовремя повернул голову, и граненые стволы промелькнули перед лицом.
Тогда я ухватил их и дернул, направляя в сторону Варница.
Спуск и в самом деле оказался легким; указательный палец убийцы утопил сразу оба крючка. Отдача, от которой даже при вложенном в плечо прикладе порой остаются синяки, толкнула оружие обратно, и штуцер со всей силы боднул убийцу по и без того сломанному носу. Дон уселся на задницу; я склонился к нему и рванул застежки его плаща. Под плащом убийцы оказался пиджак в модную полоску, с ним пришлось обойтись столь же безжалостно, зато когда я выпрямился, в моей руке был зажат выдернутый из наплечной кобуры револьвер.