Без гроша в кармане. Среди факиров (сборник)
Шрифт:
Верный своей тактике, Бессребреник со свойственной ему решимостью предупредил нападение Серого Медведя и нанес первый удар.
В эту минуту миссис Клавдия, стоявшая шагах в тридцати, почувствовала, что кто-то тихонько тронул ее за руку.
Она обернулась, изумленная и несколько рассерженная такой бесцеремонностью, но, узнав Боба и одного из его помощников, – в Америке не говорят «слуг», – которые остались верны ему, спросила:
– Что такое?
– Телеграмма… очень важная… неотложная… просят прочесть немедленно.
Сильно запыхавшийся от
Миссис Клавдия намеревалась распечатать ее, как раздался крик – рев быка, оглушенного обухом мясника.
Бессребреник сделал ложный выпад, и в тот миг, когда противник готовился отразить его, джентльмен с необычайной ловкостью, опершись на левую ногу, перегнулся вперед и угостил гиганта таким боксом, на который способны только французы.
Удар пришелся под самую ложечку.
Серый Медведь, отступив на три шага, взревел по-звериному, казалось, вся его грузная масса содрогнулась от удара.
Миссис Клавдия улыбнулась, несколько успокоенная, затем, вспомнив о телеграмме, распечатала ее и прежде всего взглянула на подпись. Она прочла: «Джим Сильвер». «Что ему нужно?» – подумала миссис Остин.
Серый Медведь два или три раза вдохнул воздух и проворчал:
– Тартейфель!..
При этом возгласе, откровенно германского происхождения, лицо Бессребреника исказилось ненавистью, он воскликнул по-французски:
– Так ты немец… пруссак!
– Да!.. Сын одного из тех, которые сжигали ваши города, щенки!..
Он произнес эти слова отрывисто, будто выталкивая их.
Миссис Клавдия вторично перевела глаза на телеграмму. В последней было всего несколько строк, кратких, но таких красноречивых:
«Одинокий, без семьи, полный хозяин своего положения и богатства, я люблю только вас и прошу вас согласиться выйти за меня замуж. Примите мой миллиард. Будьте королевой серебра и нефти. Оставьте Бессребреника. Ему несдобровать. У него есть враги, от которых его не спасет никакая человеческая сила.
Искренно преданный и уважающий вас Джим Сильвер».
И ту минуту, как изумленная миссис Клавдия пробегала депешу, Бессребреник крикнул:
– Негодяй, кто оскорбляет побежденных!
И в тот же миг кулак, словно прикрепленный к стальной пружине, въехал в челюсть Медведя.
Брызнула кровь, и из изуродованной пасти послышалось смешанное со стонами невнятное бормотанье. Но Серый Медведь не отступил, напротив, он стал нападать с удвоенной яростью.
Бессребреник продолжал свысока улыбаться, и его бледное лицо только слегка зарумянилось.
Миссис Клавдия, страстная любительница всякого рода спорта, в восторге смотрела на борьбу и ощущала сильное желание ободрить своего компаньона.
Ей вспомнилась телеграмма, которую она нервно комкала в руке.
«Да, – рассуждала она. – Миллиарды… Стать королевой серебра… Женой Джима Сильвера!.. Тогда все будет возможно, окажутся осуществимы самые
Ужасные крики отвлекли ее от размышлений, заставивших ее на минуту позабыть о борьбе между Бессребреником и Серым Медведем.
Бессребреник осыпал градом ударов противника, который и так уже смотрел одним глазом. Скоро кулак, твердый, как камень, опустился на второй глаз, и на лице образовалась пара темных очков.
Ослепленный, задыхающийся, Серый Медведь потерял равновесие и растянулся во всю длину, хрипя:
– Собака-француз!.. Мы еще встретимся. Сюда, товарищи!.. Отомстите за меня!
Победа Бессребреника пробудила невероятную ярость и ненависть дикой толпы, среди которой было немало ковбоев, носивших на себе следы пинков, полученных от Бессребреника, когда они собирались взломать несгораемый сундук.
Частью мстя за хрипевшего товарища, частью из злобы на храбреца, которого каждый из них в отдельности боялся, они устремились к нему, крича:
– Смерть ему!.. Смерть!
Нападение грубой, необузданной толпы было столь неожиданно и скоротечно, что Бессребреник не успел приготовиться к натиску.
Ему оставалось только спасаться бегством, но самолюбие и презрение к смерти не допускали подобной мысли. Человек шестьдесят бросились на него, словно стая волков.
Первые упали от ударов, которыми он встретил их. Но остальные взяли его в кольцо, да так, что он не мог пошевелиться. Со всех сторон его теснили плечи и цепкие руки. Стараясь стряхнуть их, он упал.
Миссис Клавдия смотрела глазами, полными ужаса, не способная ни крикнуть, ни пошевелиться. Она увидала, как Бессребреника связали ремнем и потащили. Он был бледен, как труп, и, казалось, потерял сознание. Билли Нейф, не выпуская индейца, сделал петлю на другом конце лассо и накинул ее на шею Бессребреника, указывая на старую полузасохшую сикомору [9] :
9
Смоковницу.
Бессребреника связали ремнем и потащили
– Повесим их обоих на одной веревке.
Все захохотали при этом предложении, как будто услыхали очень смешную вещь.
– Отлично!.. Билли прав!.. Повесить на одном суку, на каждый конец ремня по одному для равновесия.
Уже с полдюжины проворных или менее пьяных ковбоев взобрались на старое дерево.
Им передали среднюю часть лассо, на концах которого хрипели Бессребреник и индеец.