Без компромиссов
Шрифт:
По сути мы стали новыми биологическими существами, так как даже у меня плотность тела была в пять раз больше, чем у обычного белкового существа, а у Василька так и вовсе в десять. В какой-то мере мы сделались трансформерами, ведь наши размеры могли быстро увеличиться на семьдесят процентов, почти до прежних. Связано это было с тем, что только увеличившись мы могли есть обычную пищу. В своём же сверхплотном виде нам приходилось питаться специальными концентратами, весьма смахивающими по виду на речную гальку. А ещё мы малость заплыли жирком, только не мягким, а похожим на сверхпрочную резину. Это был наш НЗ, на котором мы могли запросто продержаться примерно четыре месяца на одной воде. Все наши прежние способности остались
Из-за этого нам пришлось сменить наши мундиры на одежду, которой специально был придан гражданский вид — светлые брюки с лёгкими туфлями, короткие просторные куртки, свитера, под которыми были спрятаны бронежилеты скрытого ношения, и бейсболки, чтобы не слишком отличаться от пиндосов. Наша одежда была пошита из специального наноэластика, поставленного китайцами, который мог легко увеличиваться в размерах вместе с нами. В таком виде мы пребывали уже почти год и я начал было уже беспокоиться, думая, а не разгадали ли пиндосы наш план, но вчера утром со мной вышел на связь представительно нового президента Америки и принялся подводить меня к мысли, что нам не мешало бы начать выстраивать качественно новые отношения, чтобы прийти к мирному соглашению.
Внимательно выслушав его витийства, я сказал:
— Мистер Родригес, я всё понял. Признаться, вы застали меня своим предложением врасплох. Давайте сделаем так, я попрошу президента Верзилина собрать государственный совет, а завтра в полдень по Гринвичу мы продолжим наш разговор.
Совет Обороны заседал недолго и я получил карт-бланш на переговоры с пидосами уже через полчаса. В их миролюбие никто не поверил, как и в то, что они будут соблюдать хоть какие-либо договоренности. Западный мир уже нарушил столько договоров и соглашений, что верить ему мог только сумасшедший. Тем не менее мы были готовы подписать едва ли не какой угодно договор, вот только ни один из его пунктов никогда не будет соблюдаться ни полностью, ни частично. Мы по-прежнему были настроены только на полную победу и не думали ни о чем другом. В полдень по Гринвичу я связался с белым домом и снова увидел на экране Майкла Родригеса, одетого в строгий чёрный костюм с белой рубашкой и цветастым галстуком. Он широко заулыбался и поприветствовал меня:
— Добрый день, мистер Бор. Как прошло заседание вашего государственного совета? Какое решение он принял?
— Мистер Родригес, — усмехнулся я, изобразив на своём лице нечто вроде улыбки, — мне поручено провести с вами переговоры и выяснить, какой смысл вы вкладываете в слова «Нам нужно лучше узнать друг друга, что научиться доверять и сделать практические шаги к взаимному примирению». Так что я жду разъяснений.
— Вы что же, будете принимать решение единолично, мистер Бор, не консультируясь с вашим руководством? — Удивился пиндос.
Пожав плечами, я ответил:
— У президента и других, куда более важных, дел хватает, так что поверьте, именно так оно и будет. Итак, чего вы хотите?
К этому времени я уже имел большой опыт переговоров с самыми разными пиндосами и успел выяснить, что врать они здоровы и делают это не моргнув глазом. Прекрасно зная, что видя их рожи на экране телепаты не могут читать мысли, они уверовали в свою ментальную неуязвимость. Однако, новые трёхмерные китайские экраны давали на редкость чёткую картинку и вскоре я научился распознавать их враньё. Оно было практическим постоянным. Правды они не говорили никогда и их явно этому специально учили, но вазомоторы ведь всё равно у них работали и потому по мельчайшим признакам можно было понять, что их слова полностью расходятся с истинными мыслями. К тому же я и раньше довольно тонко чувствовал, когда мне врут. Мистер Родригес радостно заулыбался и брякнул:
— О, мистер Бор, будет чудесно, если вы допустите
От таких слов я даже слегка опешил. Пиндос в первой части своего ответа сказал правду, но соврал в главном. Они даже и не помышляли о том, чтобы вернуть всё на круги своя, но я натянуть усмехнулся и угрюмо сказал:
— Очень в этом сомневаюсь, мистер Родригес. С чего это вам интересоваться нашими проблемами? К тому же это именно ваши учёные создали тот мутаген, который заставил все, как вы говорите, живые существа, среди которых было свыше пятидесяти миллионов ни в чём не повинных людей, трансмутировать. Мне странно это слышать.
— Но всё именно так и есть, мистер Бор, — принялся горячо убеждать меня в том, о чём пиндосы даже и не помышляли, помощник и представитель президента Фоули, — наши учёные считают, что они в состоянии создать не просто антидот, а вакцину-антимутаген, которая развернёт процесс вспять. Разве вам не хочется снова стать человеком? Думаю, что ваши учёные мечтают о том же самом, иначе они не создали бы свою вакцину против мутаций, действие которой даёт стопроцентную защиту и нам очень жаль, что вы поставляете её нам в столь ограниченных количествах.
— О, да, конечно, — усмехнулся я, — а ещё нам пришлось взорвать два термоядерных устройства в Атлантике, чтобы заставить вас поставлять нам то, в чём мы из-за вас и вашей войны нуждаемся больше всего. Мистер Родригес, не пытайтесь спрятать свою сущность под овечьей шкурой. Вы как были волками, так ими и останетесь.
Пиндос натянуто улыбнулся и сухо сказал:
— Мистер Бор, хотя мы и не испытываем к вам излишне тёплых чувств, поверьте, я говорю вам об этом совершенно искренне. Не знаю, поверите ли вы мне, но мы готовы обменяться с вами группами учёных. Одна будет работать в Атомном крае, где они также хотят посетить ваши подземные города, а вторая сможет проехать по всей Америке начиная от Вашингтона. Естественно, что обе группы, во избежание всяческих эксцессов, должны будут сопровождать отряды военных. Пусть не сразу, но через какое-то время, мы сможем доверять друг другу немного больше и наше перемирие в конце концов приведёт к мирному соглашению. Согласитесь, мистер Бор, мы ведь вам почти ни в чём не отказывали в последние два с половиной года.
— И поставляли нам только то, что у вас давно уже сдано в утиль, мистер Родригес, — фыркнул я насмешливо и едко, — да и в этом случае мне приходилось буквально выбивать из вас эти поставки. Ладно, всё, что вы мне тут наговорили, сплошное враньё, но дело не в нём. Лично меня в вашем предложении заинтересовало только одно, то, что вы готовы допустить на территорию Америки группу наших специалистов и не станете препятствовать ей в выборе тех мест, которые она захочет посетить. Как вы себе это представляет?
— Мистер Бор, — оживился пиндос, — наши учёные также захотят иметь точно такую же степень свободы перемещения.
— Забудьте, — жестко ответил я этому вралю, — ваши учёные смогут посетить только те места, до которых они смогут добраться только на поверхности. Тут никаких ограничений не будет. Зато под землёй они станут путешествовать в закрытом транспорте и лишь при том условии, что на них не будет никаких приводных маяков. У нас, мистер Родригес, всего один космический ракетоносец, а у вас их уже шестнадцать и все они находятся на боевом дежурстве. К тому же наш ракетоплан ни разу не покидал пределы Новой России и не поднимался выше пятидесяти километров, а ваши находятся на орбите и вы только о том и мечтаете, чтобы поразить наши подземные города, но мы не позволим вам их обнаружить. Понятно?