Без лица

Макинтош Фиона

Вспышка молнии прорезала небо, удар грома раздался почти в то же мгновение, и Кейт передумала.

— Видимо, вы правы. Поспешу-ка я в Лондон.

— Пожалуйста, будьте аккуратны. Во время дождя эти дороги становятся опасными.

— Эти дороги опасны при любой погоде, — усмехнулась Кейт, забираясь в машину. — Спасибо, Сандра. Мы еще свяжемся с вами. Если это возможно, я хотела бы еще раз приехать на этой неделе.

— Разумеется, — ответила симпатичная брюнетка. — До встречи.

Кейт лихорадочно размышляла. Сандру подозревать глупо, та случайно обмолвилась. Но

что означает это расхождение в показаниях? Неужели Маартенс не знал, где склад, а где палаты? Тогда она не придала этому значения, но сейчас жалела, что не настояла и не прошла под дождем к тем зданиям. Она злилась на себя. Следует развернуться и немедленно выяснить все. И тут снова зазвонил телефон. Это была Сара. Кейт включила громкую связь.

— Да, слушаю.

— У тебя голос как из бочки, — сказала Сара. — Как дела?

— Нормально, только вымокла. Сейчас возвращаюсь в Лондон.

— О, ты тоже заметила, идет дождь? — Кейт уловила язвительную нотку в ее голосе.

— Представь себе. А в чем дело? — поинтересовалась она.

— Шеф беспокоится. Будь осторожна за рулем. Он сказал, что ты сходишь с ума при норд-норд-весте и дожде, — засмеялась Сара.

— Так и сказал?

— Нет. Он попросил позвонить и узнать, как прошла встреча и все ли у тебя хорошо.

— Все в порядке, но пока у меня нет новой информации. Там явно что-то не так, но еще нет конкретных соображений. Нужно бы вернуться, но я уже на полпути в Вестминстер.

— Поступай, как сочтешь нужным. Я хочу проверить Амхерст-парк, из офиса выйду около пяти. Пришли сообщение мне или Джоанне, если решишь вернуться, хорошо?

Кейт подумала, что жаль отменять ужин. Ей хотелось бы увидеться с Джеффом.

— Послушай, завтра с утра я первым делом займусь клиникой, а сейчас собираюсь поехать домой. Если понадоблюсь, можешь звонить на мобильный.

Кейт проклинала пробки. Дорожные работы и дождь — худшее сочетание. Не хватало только аварии на подстанции, чтобы окончательно парализовать движение.

Джек открыл калитку и пересек маленькую лужайку перед викторианским лейнхаусом, эркер которого был нелепо изуродован кондиционером. На дверном косяке он заметил мезузу. [19] А еще учуял аромат готовящегося ужина. Должно быть, Гурий уже дома. На улице стемнело. Джек взялся за дверной молоток и постучал, стараясь не очень шуметь и не разбудить никого из многочисленного семейства, если младшие уже спят.

19

Пергамент с молитвой, который сворачивается в свиток, помещается в специальный футляр и прикрепляется к дверному косяку еврейского дома.

Мужчина в черных брюках и белой рубашке, открывший Джеку, вопреки ожиданиям, не выглядел как ортодоксальный еврей. Короткие волосы, никаких пейсов, аккуратно подстриженная борода. Джек подумал, что у него добрые глаза, но сейчас мужчина смотрел на полицейского с подозрением.

— Да? — сказал он.

— Рубен Гольдман?

— Да,

это я.

— Добрый вечер! — Джек заметил, что хозяин не спешит распахивать перед ним двери. — Я старший инспектор Джек Хоксворт. — Мистер Гольдман удивленно заморгал, и он добавил: — Из Скотленд-Ярда.

— Чем обязан? — Гольдман выглядел озадаченным.

— Простите, я могу войти? — Джек предъявил удостоверение.

— Что случилось, мистер Хоксворт?

Мужчина занервничал и, похоже, готов был закрыть дверь.

— Мистер Гольдман, я хотел бы поговорить о Гурии.

— Моем Гурии?

— Да, сэр, о вашем сыне.

— Он не мог ничего натворить.

— Да, сэр, я знаю. Он ничего не сделал, но у меня есть основания полагать, что он может помочь расследованию.

— Какому расследованию? — Гольдман нахмурился.

— Вы знаете о двух телах, найденных недавно возле реки?

— Я слышал об этом, но моя семья ничего не знает. Почему вы считаете, что Гурий может…

— Прошу вас, мистер Гольдман, мы не могли бы зайти в дом? Этот разговор не для посторонних ушей.

Гольдман пропустил Джека внутрь.

— Мириам!

Вытирая руки о передник, из комнаты вышла симпатичная женщина.

— Рубен?

Она тревожно переводила взгляд с мужа на незнакомца. Джек улыбнулся ей.

— Приведи Гурия, — сказал Рубен жене. — Мистер Хоксворт, проходите.

Джек поблагодарил Мириам и пошел следом за главой семейства.

— Могу я предложить вам напитки, мистер Хоксворт? — спросил Рубен.

— Спасибо, не стоит беспокоиться.

Он вдруг почувствовал себя неловко. Особенно беспокоили любопытные детские взгляды, которые сопровождали Джека, едва он переступил порог.

Появился Гурий. Отец приказал ему сесть, и мальчик послушно опустился на стул.

— Мириам, пожалуйста, забери детей.

— У вас такая большая семья, мистер Гольдман!

Джек, как мог, старался растопить лед, а заодно не обращать внимания на огромную люстру, которая висела прямо над ним.

— Четыре сына и две дочери. Гурий — наш второй ребенок.

Джек вежливо покивал.

— Еще раз привет, — сказал он мальчику, который выглядел испуганным.

— Вы знакомы с моим сыном? — изумленно спросил Гольдман.

— Позвольте, я объясню… — начал Джек, но тут в комнату вошла миссис Гольдман с подносом, на котором было два стакана с чем-то вроде лимонада. Она улыбнулась и поставила поднос рядом с Джеком. Моментально рядом появилась тарелка с угощением.

— Это шоколадный штрудель, — объяснила она. — Гурий, ты получишь его после ужина, — предупредила она.

Джеку не хотелось ни есть, ни пить, но из вежливости пришлось сделать глоток.

— Спасибо, — поблагодарил он, с трудом проглотив напиток.

Женщина кивнула и оставила их.

— Мистер Хоксворт, пожалуйста, продолжайте, — вежливо сказал Гольдман.

Джек поставил стакан.

— Убиты четыре человека. Мы считаем, что убийства совершил один преступник. — Он обвел комнату глазами. — Думаю, вы видели сюжет в новостях… — И, так и не обнаружив телевизора, добавил: — или читали о случившемся в газетах.