Без названия

Буало-Нарсежак Пьер Том

Он подхватил чемодан и поставил его на стол в гостиной. Чемодан был совсем новый и пах кожей. Севр стал расстегивать замки.

– Если за ней следят, у нее не было выбора... И потом, она такая трусиха!

Он большими пальцами открыл застежки и металлические язычки, щелкнув, поднялись.

– Бог знает что ей пришло в голову привезти мне! Она иногда такое выдумывает!...

Он поднял крышку. Доминика, чуть позади, недовольная, подозрительная, приблизилась. Сначала они, ни тот, ни другой, ничего не поняли. Чемодан был набит маленькими пачками,

стянутыми резинкой... картинки... лицо человека в парике, повторяющееся бессчетное количество раз...

– Боже мой!
– прошептал Севр.

– Бумажки по пять сотен!
– воскликнула Доминика.

Севр выпустил из рук края чемодана и смотрел на его содержимое, как будто сам выпустил на волю целый клубок змей. Потом, он во внезапном порыве ярости, опрокинул чемодан на диван, потряс его, чтоб опустошить до дна. Оттуда выпала куча денежных пачек; они скатились даже под кресла.

– Вот это да...
– сказала Доминика.
– Значит, одежда?...

Никакой одежды там не было. Только деньги. Доминика робко подобрала одну пачку... пересчитала... Это были стопки по десять банкнот. Но сколько здесь пачек?... На первый взгляд, несколько сотен...

– Не понимаю, - повторял сраженный Севр.
– Это невероятно!

Носком туфли, Доминика подвинула к куче пачку, отлетевшую дальше остальных.

– Не притворяйтесь, что ведать не ведаете. Это те деньги, что вы украли у клиентов.

– Я?

– Я была достаточно глупа, чтоб верить вам. Да! Все было хорошо задумано! Эта Мари-Лор - ваша сообщница, так ведь?... И вы только что предупредили ее обо мне. А теперь разыгрываете изумление. Да вы что, оба меня за идиотку принимаете!

– Что вы! Что вы, Доминика!... Я представления не имею. откуда эти деньги. Я даже не знаю, сколько тут!

– Лжец! Лжец!... Вы его убили, вместе с вашей сестрой; вот она, правда. Я была в этом уверена. Вы подделали ту записку, что я сожгла. Ах! Как я была права!

Она спряталась за кресло, чтоб отгородиться от него.

– Но меня вы молчать не заставите. Клянусь, что отомщу вам за него... Меня вы не проведете!

Севр, встав на одно колено, как боксер в нокауте уже не мог подняться. Он еще держал в руке пачку билетов, тупо глядя прямо перед собой.

– Зачем бы тогда я вернулся?
– сказал он.
– Достаточно мне было исчезнуть. То, что вы говорите - глупо.

Доминика вдруг закрыла лицо руками и заплакала. Севр тяжело поднялся, бросил пачку обратно в чемодан и подошел к Доминике. Она отступила, и они медленно пошли вокруг кресла в одну сторону.

– Прошу вас, - сказал Севр.
– Сейчас не время ссориться.

– Возможно... Только не пытайтесь меня убедить, что, имея такую кучу денег, можно покончить с собой.

Они оба опять взглянули на ворох пачек. Но она немедленно снова начала следить за ним, готовясь к схватке, если он попытается приблизиться. Севр, потрясенный словами Доминики, задумался.

– Потерял голову, - произнес он.
– Не вижу иного объяснения... Даю вам

слово - я удивлен не меньше вашего. Тут... не знаю... надо посчитать... четыреста или даже пятьсот миллионов... Я совсем не предполагал, что он присвоил так много денег... Без сомнения, он готовил побег, собирался бросить нас, Мари-Лор и меня?.. Это кажется вероятнее всего, теперь, когда мы знаем объем украденного... Приезд Мопре сорвал все его планы.

– Но ведь ради пятисот миллионов можно и убить!

– Вы можете себе представить, как я, его зять, и Мари-Лор... его жена, не забывайте... как мы совершаем такое преступление! Вы думаете, я способен, пожертвовав своим положением, подвергая себя такому риску, присвоить миллионы, которые никоим образом не смогу вывезти за границу. Ему было нечего терять; это совсем другое дело!

– Допустим, - сказала она.
– Значит, эти миллионы... вы их вернете?

Севр понизил голос.

– Мог бы... Если б вы не сожгли письмо Мерибеля. Но теперь... Я уже не сумею доказать, что не убивал его... из-за вас.

Она сникла и ее настороженность исчезла.

– Я тоже, - продолжал он, - потерял голову... Сам виноват, что все так запуталось! Но если вы, когда я спокойно об этом рассказываю, не верите мне, то и никто не поверит!

– Вы можете поклясться, что не видели сестры?

– Повторяю, я нашел чемодан в лифте. Вот и все. Она поставила его туда и сразу же скрылась.

– Его мог взять кто угодно.

– Мы здесь одни.

– И все-таки, странно. Ведь она должна была попытаться увидеться с вами, хоть на несколько секунд. По пятьсот миллионов не привозят, чтоб бросит в лифте.

– Да, согласен. Это странно, потому что мы не знаем, что произошло в действительности. Но она нам обЪяснит и загадка исчезнет.

– А если она не вернется?

– Да ну, это глупо!

– Вы же допускаете, что, приехав сюда, она рисковала. Риск, может быть, и дальше не исчезнет, она будет откладывать со дня на день... А потом?... До каких пор вы рассчитываете держать меня здесь?

Севр, чтоб показать ей, что не имеет никакого злого умысла, что ему так же неприятно, как и ей, сел на диван.

– Вчера, - сказал он, - вы предложили мне свою помощь.

– Это было вчера.

– Но сегодня ничего не изменилось. Я прошу вас подождать еще двадцать четыре часа.

– А дальше?... Вы, честный господин Севр, сбежите с деньгами. У вас же нет выбора. Или полиция, или побег. В полицию вы не хотите. Остается побег, если я не ошибаюсь. И поскольку вам нужны деньги...

– Все совсем иначе, - сказал Севр.
– Я хочу, чтоб моя сестра рассказала вам, что она видела и слышала в охотничьем домике. Не знаю, что буду делать, что меня ждет... Но я не хочу остаться в ваших глазах... преступником... мошенником... Вчера, я много наговорил вам... Доминика... того, о чем должен был молчать. Но, как бы то ни было, это правда. Мне очень нужно ваше доверие. Как глупо... Двадцать четыре часа, это ведь немного?