Без обмана 5
Шрифт:
Глава 26
Как я отношусь к мошенничеству с искусством? Несмотря на весь потусторонний груз личности долгоживущего кицунэ, негативно. Как и к любому другому корыстному обману. Но… но некоторые оправдания могу и придумать, и принять.
Бедняки не покупают картин за миллиарды йен, это всё инвестиции богатых людей, призванные потешить их самомнение. Толстосум считает, что стал владельцем шедевра и похваляется тем перед такими же миллиардерами. Кому станет плохо от того, что в коллекции находится подделка, если об этом никто и никогда не узнает? Поэтому
Нет, не совсем так. Картины написал явно продвинутый живописец, владеющий художественными приемами, даже о названии которых я не подозреваю. И он упустил самую суть. Насыщая свои работы множеством мелких, тщательно выписанных деталей и стараясь подражать стилю ракуган, он упустил самое главное — дух стремительного минимализма. Лень! Все работы Цукино Тенкая — это ода тому, что не нужно напрягаться. Надо взять и перенести на скорую руку образ из своей головы на холст и дополнить красивой речью, интуитивно придуманной на ходу. Но кто эту разницу способен увидеть, кроме самого основателя стиля ракуган?
— Как вам полотна? — спросила Рэйчел, наблюдая за нашей реакцией. — Не правда ли, они чудесны, Акирахиме-сан? А вы, Цуцуи-сан, как считаете?
— Мазня! — негромко, но отчетливо высказалась Ринне, заставив сестру покраснеть. — Что, никто кроме меня, не видит? Вон в той старой картине — в ней внутренняя сила есть, она как бы цельная. А тут — подражание. Да Ниида-сан и то больше похоже на тот старый стиль нарисовал, а он простой бухгалтер.
— Ринне, нельзя так говорить на публике, — все-таки одернула сестру Мияби.
— Нет-нет, можно и даже нужно. Искусство не способно существовать без критики, — неожиданно поддержала Рэйчел. — Какие еще отличия вы заметили, юная мисс?
— Старая картина — она как будто одним плавным движением нарисована, без суеты. А в новых мазков много, художник очень старался. Но искусство — это же не про старание тема, так? Потому и говорю, что у жениха сестренки лучше получается. Он-то как раз быстро рисует. Да вот гляньте!
Ринне достала свой смартфон, чем заставила слегка напрячься находящегося неподалеку музейного охранника. Фотосъемка в галерее запрещена. Но девочка всего лишь показала кадр с нарисованной мной картиной, скорее всего, сделанный Тикой.
— Называется… упс… забыла, как. А вот это научно-искусственный проект моей подруги Тики-тян. «Солнечная система украла твоё внимание». И тут тоже больше, не знаю, как сказать… харизмы? Да, пусть будет харизма.
Закончив свою эмоциональную речь, Ринне сильно смутилась и покраснела до состояния помидора. Похоже, она сама от себя такого не ожидала.
— Дети и пьяные говорят правду, — высказалась Ёрико на правах профессионала. — Но говорить, что это подражание — неправильно. У художника со временем мог поменяться стиль.
Но Рэйчел ее не слушала, она пялилась в экранчик смартфона, как будто бы увидела там вселенское откровение.
— Ниида-сан, сколько стоит ваша картина? И как вы ее назвали?
— «Печать безмолвия», — выдал я имя и повторил речь про знак существования
— Я покупаю. Bless my soul! Да это как будто сам Цукино Тенкай рисовал! И сказано не хуже! — если Ринне свою критику поддельных работ выдавала тихо, не для публики, то американка явно не привыкла скрывать эмоции. На нее начали оборачиваться.
— Всего лишь небольшие эксперименты. Давайте не будем отнимать внимание у «настоящих» картин Цукино-сенсея, — еще одна порция стороннего внимания мне не очень нужна. Хотя, чего скрывать, я уже несколько пообвыкся и спроси кто-нибудь мой автограф, как у победителя чудовищ или мецената, ни малейшего смущения бы уже не испытывал.
— Да, вы правы, — согласилась Рэйчел. — Только цену на свою картину назовите, пожалуйста, — американский подход, сразу к делу.
— Холст и краски обошлись мне в пять тысяч йен, считаю эту цену справедливой, — имелся порыв взять и подарить свою картину той, что ее внезапно высоко оценила. Ему противоречил встречный, требующий заломить цену. Но интуиция подсказала найти компромисс.
— Так нельзя, Ниида-сан. Не желаете сами назначать достойную цену — я ее установлю. Пятьсот тысяч йен.
— Переведите их, пожалуйста, благотворительному фонду имени Окане Цукиши. Вот визитка с реквизитами.
— Отличная идея, — загорелась вдруг женщина. — Благотворительный аукцион картин молодых талантов. Акирахиме-сан, ваши работы я пока не видела, но авансом по знакомству включу в список участников. Все затраты на проведение возьмет на себя посольство Соединенных Штатов. Давайте вашу визитку, Макото-сан, раз идею подали вы, то и фонд предварительно одобрим ваш…
Параллельно с нашей беседой продолжалось представление картин. Показав каждую, Акияма-сан начал давать им высокопарные характеристики. Такое же подражание Хидео-сану без понимания сути происходящего, наравне с самими рисунками. Много пафосных слов, но лично меня они за душу не цепляли. Как и моих спутниц. Ринне-тян так и вовсе напоказ кривилась, как будто бы речи приносили ей физические страдания. И Ошима-кун в восторге от культурного досуга не пребывал. Но Ёрико ему нравится, потому терпел и старался не выпускать на лицо страдальческое выражение.
В общем-то, на том этот культурный поход себя и исчерпал. Я внимательно присмотрелся к Акияме-сану. Есть что-то общее с тем Сато Кэнсином, что вместе с тем другим Макото сбежал с каторги, почти наверняка потомок. Но это не повод с ним как-то связываться. Разве что спросить, почему его семья перестала помогать сиротам, хотя тут секрет из числа очевидных. Человеческая жадность вечна, а потомки Кэнсина-куна, в отличие от него самого, инструкций от Хидео-сана не получали. Очевидно же, что все богатства Акиямы происходят из добытых нечестными трудами другого Макото средств. А помощь детям — это, вероятнее всего, попытка очистить карму. Скорее всего, решение, принятое уже в первые послевоенные годы, когда мошенник понял, что никакой лисьей регенерации с последствиями атомной бомбардировки не справиться. Забавно то, что наши с попутчиком мысли по данному вопросу сошлись.