Без обмана 6
Шрифт:
Шантаж исключается, она же обещала. Может быть, подкуп? «Поставьте мне хорошую оценку и мой брат-миллиардер купит для школы все что угодно, оплатив из благотворительного фонда». Нет. Директор показалась мне не то, чтобы кристально честной, но явно не желающей ввязываться в авантюры, способные принести урон репутации. Если ей что-то нужно — просто обратится с просьбой.
— Признавайся, как жульничала? — спросил я у этой хитрюги, изучив табель со всеми подозрительно идеальными оценками, поданный мне после ужина.
— Я много трудилась и честно училась! Была прилежной ученицей… — настолько наглая ложь, что
— Ну ладно… это тупо шпоры. Кроме меня, ими в классе никто пользоваться не умеет, да и не пытается. Сплошь лошары в этом плане. Не, ну так-то норм ребята, но бесхитростные, хоть плачь. И учителя такие же, ни разу не запалили, как я списывала. А если бы что увидели, я бы скинула в мусорную корзину и фиг кто что доказал. Гордишься мной?
Не в первый раз сестренка тему гордости поднимает. Ей, похоже, по-настоящему важно признание.
— Ты молодец. Хочешь, «гуру» тебя похвалит? — погладил младшую по голове уместным в семье жестом. Прическа у нее короткая, не сильно испортилась от прикосновения. — А без обмана учиться никак? Вступительные экзамены в Йокогаме точно так же сдавать будешь?
— Как говорил Миямото Мусаси, учеба в школе — это путь обмана, — хихикнула Тика. Специально переиначила цитату Сунь Цзы, приведенную мной на бейбольной тренировке. — В элитной школе, я так думаю, деньги при поступлении решают. Не стоит у них перед воротами очередь из желающих кучу бабла за первый год обучения отвалить. Поэтому возьмут всех, кто хотя бы минимально адекватный. Ну и так-то я по-настоящему умненькая. Пока шпаргалки писала — половину материала запомнила, могла бы и без них обойтись, — в последнем лукавит, но не так и сильно. Она у меня на самом деле молодец.
Итого, по результатам не таких и долгих уговоров, папа сдался, а я не стал спорить. И в ближе к окончанию февраля я вызвался сопроводить родителей и сестренку на вступительные экзамены в старшую школу Сэйран.
Могли бы обойтись и без меня, но я все-таки лицо заинтересованное и желаю видеть, куда пойдут мои деньги. Вдруг там не такой уж элитный интернат, а очередной концлагерь для несовершеннолетних, созданный по образу и подобию Сакуры Гарден. Папе я, конечно, доверяю, но он несколько простоват. А маме я все еще доверяю не до конца. Вот и появился неплохой повод пообщаться немного поближе.
Как-то мне даже слегка стыдно за то количество отгулов, что я беру на рабочем месте. Пока вся корпорация усердно трудится, я решаю свои дела. С другой стороны — нареканий к моей работе нет. Я не про проверку автомастерской — она скорее эпизод, принесший толику разнообразия в повседневную рутину. Основной упор мы с Махараджако в минувший месяц сделали на информационную безопасность. Пожалуй, мой трехдневный отпуск за свой счет по семейным обстоятельствам урона компании не нанесет. Наоборот, чуточку сбережет нервы техподдержки.
И дня не проходило, чтобы не нашли очередную мелкую уязвимость, какой могли бы воспользоваться хакеры. Моя помощница настолько навострилась на это дело, что начала испытывать неподдельный азарт и радостно пританцовывать, взломав в очередной раз сеть. Кажется, я научил Анушу плохому. Сделал из тихой айтишницы почти настоящую Кагешуго.
За родителями
Тика тут же потащила отца на бейсбол, одну из финальных игр сезона. Я бы, пожалуй, тоже сходил, несмотря на то, что так спорт и не полюбил. Но решил остаться дома и пообщаться с Кагами. Редкий выдался момент поговорить наедине.
— Макото, передай при возможности мою благодарность Цукино-саме или Акирахиме-сан, — мы с матушкой устроились побеседовать на кухне, где я заварил «лист феникса». — Не знаю, как именно они сумели обмануть храмовые проверки и обезопасить Тику-тян. Моё «спасибо» размером с подножие горы Фудзи. Я очень боялась, что ее запрут на несколько лет, а когда выпустят — будет уже не она, останется только тень веселой непоседливой девочки. Храмы… они умеют ломать людей.
— И тебя? — очень важный на самом-то деле вопрос.
— Тридцать лет, сынок, я провела взаперти три десятка лет. Любой сломается. Но перспектива снова увидеть Хиро, тебя, твою сестру — она придавала мне сил.
— Можно, я спрошу? Почему ты назвала меня именно этим именем? — сменил я тему.
— Оно показалось мне самым подходящим. Твоим. У таких, как я, очень остро развита интуиция. Общаясь с Цукино-самой или Акирахиме-сан ты, может быть, замечал, что они видят все твои помыслы, догадываются, что ты хочешь им сказать заранее. Сердце мне подсказало, что тебя нужно назвать именно так.
— Расскажи мне про храм. Я был вместе с Тикой на экскурсии и ничего очень страшного не заметил. Мико рассказывают, что живут обычной жизнью.
Между прочим, честно об этом жрица говорила. Ну или врала настолько хорошо, что даже Амацу-сенсей не заметила, но такое маловероятно.
— Вы посещали один из младших храмов. Тот, что на южном склоне, да? В нем только обычные служительницы, и правда живущие простой скромной жизнью, со множеством ограничений, но почти свободно. Я же была в храме перевоспитаний, неспособная его покинуть. Тридцать лет в одних стенах со знакомыми лицами за то, что не совершила ничего плохого. Всего лишь любила твоего отца. Они украли у нас с Хиро-саном все эти годы. У нас с тобой. У меня и Тики-тян. И почему? Потому, что сёгун Токугава повелел, чтобы не было в Японии больше тысячи таких, как я. Этот закон — удавка.
Далее последовал довольно-таки долгий и обстоятельный пересказ множества бытовых подробностей. Так уж сильно храм своих послушниц не тиранил. Они пребывали в тепле и сытости. Но для любознательных и непоседливых лисиц ограничение общения с внешним миром, разбавленное редким просмотром ТВ, стало настоящей пыткой. Попытки побега пресекались жестким наказанием, о котором матушка умолчала, нервно при этом сглотнув.
А ведь Кагами права, говоря «удавка». По современным меркам, происходящее вполне подходит под определение геноцида. Мне вдруг стало очень жалко всю тысячу храмовых лисиц, которые даже детей завести так запросто не могут без контроля со стороны старших. Настолько жалко, что появилось иррациональное желание им как-то помочь. Идеальный поступок, чтобы исправить карму. Нет, глупость. Я не супергерой, спасающий всех угнетенных. Я всего лишь обычный бухгалтер… ну, чуть больше, чем он.