Без пистолета, без имени
Шрифт:
— М? — улыбнулась Эклента разбитыми губами, делая шаг к девочке. Правая нога была вывихнута, разрезанный бюстгальтер висел на плечах, выставив на обозрение красивую грудь, юбка задралась в драке на пояс, переносица и левый глаз начали заплывать, но в руке покоился нож, ловя красные отсветы тусклой лампы под потолком.
— Hasta la vista, baby! — во лбу Экленты вспыхнула яркая точка. Девушка замерла, выронив
— Слава! — Настя бросилась к нему, подняла на руки, и начала целовать в мордочку.
— Эй-эй, дамочка! Потише ты! — Слава пытался отбиться лапами от Коммунистовой. — Ты лучше узкоглазого проверь и давай отсюда сваливать!
— Хорошо! — Настя опустила медвежонка на пол и рванула к Фуон Фу.
Упав перед ним на колени, она потрогала его рану, вывозившись в липкой крови. Потом, словно вспомнив, вцепилась в его запястье, ища пульс. Не найдя его, она прильнула ухом к его груди, окончательно перемазавшись в крови.
— Он не дышит! — крикнула она Славе. В это мгновение в дверях показалась фигура. Настя-Ленина не успела толком понять, кто это был, как автоматная очередь у улицы ударила ему в грудь, бросив внутрь ангара. На улице началась ожесточённая стрельба. Пригнувшись, Настя отбежала внутрь ангара к Славе. Схватив его на бегу, она буквально врезалась в ставшими родными железные контейнеры. Прильнув к ним, она подняла к лицу Славу:
— Миленький, Славочка, я устала! Слышишь, устала! Я не хочу больше! Ни-хо-чу! Сделай что-нибудь! Придумай! Ты же можешь! Сделай что-нибудь!
— Не ори! — закричал Слава, чтобы перекричать Настю и автоматные очереди.
— А что делать?
— Я не знаю!
— А я придумала! — Настя попыталась сунуть руку за пазуху, но рука дрожала и не слушалась. Тогда она просто порвала майку на себе, и дёрнула с шеи шнурок, на котором висел прямоугольник прессованного пластика.
— Даже и не думай! — запротестовал Слава.
— У меня нет выбора! — ответила Настя.
— Ты убьёшь нас, дура!
— Я и хочу это сделать! Славочка, позволь мне это сделать! Я умоляю тебя!
— Нет!
— Я не хочу чтобы меня ещё раз насиловали! Я не хочу этого! — Слёзы из глаз Насти текли не перставая. Медвежонок
— Включай.
— Спасибо, Славочка! Спасибо, миленький! — Настя дрожащей рукой приложила пластик к животу медвежонка.
— Активирую, — глухо ответил Слава. — У тебя пять минут. Больно не будет, будет просто взрыв. Не отпускай меня теперь ни за что. Прижми к себе.
— Хорошо! — Настя прижала Славу к себе. Мордочкой медвежонок попал как раз промеж её грудей, наполовину выпавших из разорванной майки.
— Блин, как мило, — устало проворчал он, смиряясь.
Наверное, Настя потеряла сознание. Ей вдруг почудилось, что в проёме двери ангара показался папа. Он был вооружён, а вместе с ним в ангар вбегали русские солдаты. Папа бросился к ней, взял на руки. Всё было как во сне. Все двигались медленно, даже папа. Звуки были далёкие и медленные, с трудом понимались голоса. Папа улыбался, что-то пытался говорить. Потом он увидел Славу, и вырвал его из рук Насти. Она пыталась сопротивляться, но папа был сильнее, он отобрал медвежонка. Достав что-то из кармана, он приложил это к его животику. Неужели папа отключил систему самоуничтожения? Зачем? Не надо! Нельзя! Неужели папа не понимает, что иначе плохие дяди доберутся до Насти и будут её обижать?! Папа! Не надо! Не надо! Папа! Настя окончательно потеряла сознание.
Узурпаткомиссар военного комиссариата Российской территории Земли Прохор Пантелеевич Коммунистов сидел на бетонном полу, баюкая на руках свою дочь. Привалившись к его спине сидел медвежонок Слава, поигрывая огромным для него лазерным пистолетом. Вокруг ходили солдаты, слышались краткие команды на русском языке.
— Что, Прохор Пантелеевич, домой?
— Каникулы закончились, генерал, служба зовёт.
— С лёгкостью поменялся бы с вами местами, узурпаткомиссар. С лёгкостью.