Без пощады
Шрифт:
— Случайностям нет места в мире, Нассеф. Силы Света и Тьмы постоянно ведут сражение, и мы поступаем согласно их воле. Враги хотели убить Сиди. А Мириам… — Его душили слезы. — Что мне делать без нее, Нассеф? Она — моя сила. Моя скала. Скажи, почему Творец требует от меня таких жертв?
Но Нассеф уже не слушал. Он бросился на поиски сестры. Военачальник стремительно шагал, яростно отдавая на ходу приказы. Ученик, спотыкаясь, брел следом.
Мириам была в сознании. Она слабо улыбнулась, но ничего не сказала. Лекарь затрясся от страха, когда Нассеф стал задавать ему вопросы. Эль Мюрид встал на колени и взял
— Все не так плохо, я видывал людей, переживших и более серьезные раны, — произнес Нассеф, нежно поглаживая сестру по плечу. Мириам морщилась от боли. Она отказалась принимать болеутоляющие снадобья Эсмата. — Ты, сестренка, будешь в полном порядке к тому дню, когда твоя дочь получит имя, — продолжал Нассеф. Бич Божий опустил руку на плечо Эль Мюрида и сжал так сильно, что Ученик едва не взвыл от боли. — Они дорого заплатят за это, брат. Обещаю. — Он поманил к себе одного из Непобедимых и приказал:
— Найди Хаджа (Хадж командовал телохранителями Эль Мюрида). Я дам ему шанс искупить свою вину.
У Непобедимого от изумления отвисла челюсть.
— Быстро! — Нассеф говорил негромко, но тон его голоса заставил Непобедимого припуститься бегом. Обращаясь к Эль Мюриду, он продолжил:
— Потери слишком велики, и мы не сможем начать преследование. Жаль, что мне не удастся покончить с наемниками. Отправляйся в город, Мика. В Святилище и королевских покоях к твоему приходу успеют навести порядок.
— А ты что намерен делать?
— Гнаться за Гаруном и Мегелином Радетиком. Из всего семейства валига выжить ухитрились лишь они.
— А что случилось с королем Абудом и принцем Ахмедом?
— Ахмед убил Абуда, — с усмешкой сказал Нассеф. — Он был моим человеком. Представляю, как он огорчится, когда я не позволю ему стать королем.
Ученик чувствовал, что за словами Нассефа таятся честолюбивые замыслы. Нассеф никогда искренне не был предан вере. Всем сердцем он служил только одному человеку. И этим человеком был сам Нассеф. Он опасен и в то же время незаменим. На поле битвы у него нет равных — за исключением, пожалуй, Тури Хоквинда. Но и этот наемник уже не имеет работодателя.
— Должен ли ты ехать сам?
— Я хочу своими руками схватить их, — процедил Нассеф все с той же зловещей ухмылкой.
Эль Мюрид попытался возражать. Он не хотел оставаться в одиночестве. Если Мириам умрет…
В разгар спора появились его сын и дочь. Сиди, казалось, скучал. Девочка же, напротив, была суровой и кипела гневом, чем-то напоминая своего дядю. Но в ней имелось нечто такое, чего был лишен Нассеф, — а именно способность к сопереживанию, умение сочувствовать. Бич Божий никогда не мог понять эмоции, которые сам не испытывал. Дочь, не произнося ни слова, взяла отца за руку, и тому мгновенно стало легче, словно Эсмат дал ему свой успокоительный бальзам.
Эль Мюрид понял, что этой ночью без обезболивающих снадобий лекаря ему не обойтись. Психическое напряжение всегда усиливало боль в старых ранах и обостряло действие заклятия, наложенного на него Гаруном.
Валигу было мало столько лет держать Движение взаперти в Себил-эль-Селиб, он вдобавок все это время обучал своего щенка колдовству. Королевство будет очищено от этой ереси! Ждать осталось недолго, ибо этой ночью, пройдя через последние родовые муки, появилось на свет
Он посмотрел на Мириам, храбро сражающуюся с болью, и подумал, не слишком ли крута та лестница, что в ведет в небеса.
— Нассеф!
Но Нассеф уже ушел, уведя в погоню за отродьем Валига большинство телохранителей. Это ночью мальчишка остался единственным человеком, в чьих жилах течет кровь Квесани, единственным претендентом на трон Хаммад-аль-Накира — Трон Павлина. Если его не станет, то прислужники Властелина Зла, так называемые роялисты, лишатся своего знамени.
Темная, злобная, мстительная сила поселилась в сердце Ученика, хотя в основе всех его проповедей лежал призыв к любви и всепрощению. Всадники перекликались, уходя в ночь.
— Удачи вам, — прошептал Эль Мюрид, хотя и понимал, что Нассефом движет не только жажда мести.
Дочь сжала руку отца и припала головой к его груди.
— Ведь мама поправится, — тихонько выдохнула она. — Разве не так?
— Обязательно. Вне сомнения, — ответил Эль Мюрид, обращаясь к небу с беззвучной молитвой.
ГЛАВА 2
БЕГЛЕЦЫ
Пустыня полыхала жаром, словно адская печь, солнце безжалостно колотило по голой равнине молотом своих испепеляющих лучей. Обожженная земля в яростном сопротивлении отбрасывала от себя раскаленный воздух и поэтому казалась призраком древних океанов. Лишь далеко на севере виднелись иссиня-черные острова гор, а ещё дальше высокий хребет Капенрунг образовывал побережье этого фантомного океана. Пространство манило путника миражами, и в нем господствовали ифриты — злые демоны ветра. По этой жаре в полной тишине, если не считать скрипа песка под копытами животных, спотыкаясь, брели пятеро молодых людей, почти мальчиков. Они держали путь к горной стране. В пустыне не было никаких запахов, кроме запаха их тел. Они не испытывали никаких чувств, кроме изнеможения, и не ощущали ничего, кроме боли.
Гарун заметил островок тени под козырьком из слоя осадочных пород, выдающегося из небольшого возвышения. Возвышение состояло из голой земли и беспорядочно разбросанных скал, и плоская выпирающая из него поверхность казалась кормой корабля, гибнущего под злым каменным валом. У основания возвышения змеилось русло давно пересохшего ручья. В некотором отдалении стояли четыре высокие оранжево-красных скалы, похожих на печные трубы домов разграбленного и сожженного города. На подножиях скал виднелись зеленоватые пятна — следы случайных поцелуев редких дождей.
— Там мы и отдохнем, — сказал Гарун, указывая на тень. Его спутники даже не подняли глаз.
Они двинулись в указанном направлении — крошечные фигурки на фоне раскаленной бесконечности. Гарун шел первым, за ним тащились трое мальчишек, а замыкал отряд наемник по имени Браги Рагнарсон. Он вел непрерывную борьбу с животными, которые желали одного — лечь на песок и умереть.
А где-то позади по их следу подобно чудовищу из ночного кошмара скакал Бич Божий.
Они доковыляли до тени, до ещё не спаленного солнцем островка, и рухнули, не обращая внимания на то, что постель их состоит из острых камней. Не менее получаса Гарун то впадал в забытье, то просыпался снова. Перед его взором проносились тысячи несвязных образов. Затем он вдруг сел и сказал: